У самовара мы толковали об обычаях и ритуалах, чайных церемониях, сложившихся у разных народов. Порой сетовали на то, что редко приглашаем своих друзей «на чашку чая», что это-де только в прошлом. Помните у Пушкина:
Смеркалось; на столе блистая
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал...
У многих народов чай вошел в символику гостеприимства. В таджикском кишлаке при знакомстве, приложив руку к сердцу, вам подадут пиалу зеленого чая. В Азербайджане вас пригласят на чайную террасу, которая расположена в самом красивом месте парка, на берегу горного ручейка. Подадут отдельный чайник, в котором дышит ароматом байховый черный чай. И блюдечко будет с мелко колотыми кусочками сахара. Вкусно. И уютно. Если окажетесь в гостях в калмыцких степях, в Киргизии или Бурятии, то вас угостят зеленым кирпичным чаем, приготовленным на молоке, подсоленным, с лаврушкой, мускатным орехом или гвоздикой.
...В Новом Уренгое – «сухой закон». В общежитии ударного комсомольского отряда тепло. Рассуждаем о холоде.
«Что северянину нужно после рабочего дня на сорока-пятидесятиградусном морозе? Добраться до тепла, снять унты, сунуть ноги в уютные тапочки и, конечно, заварить чайку... И здесь получается загвоздка. В магазине индийского не достанешь. Грузинский есть, но какой? «Букета Грузии» нет. А второй сорт есть второй. Всыпешь полпачки, побуреет вода, ни духа, ни крепости... А ведь раньше грузинский чай был, дай боже... Что случилось?»
Мне приходилось на разных стройках читать копии телеграмм разного содержания: «Срочно отгружайте оборудование» и т. п. Но вот читаю телеграмму из Узбекистана в Тбилиси: «Задерживается уборка хлопка. Стоит жара. Срочно отгружайте чай».
И в стужу и в жару подавай чай. Чтобы и душу согрел и жажду утолил.
Потребность в чае растет, причем в хорошем. Все чаще и чаще люди спрашивают: «Почему грузинский чай вдруг потерял свою марку?»
Прежде чем ответить на этот вопрос, хотелось поближе познакомиться с этим удивительным даром природы.
Когда я узнал, что чай находится в родственных отношениях с камелиями – они его двоюродные сестры, – то, приехав в Абхазию в разгар чайной страды, первым делом пошел на свидание в парк к камелиям. К сожалению, они еще зимой отцвели. Но я помнил их в великолепном убранстве. К темно-зеленому платью им очень шли бутоны, собранные из бело-розовых лепестков. Смотрелись торжественно и нежно, как элегантно одетая женщина.
В вечнозеленом мире много экзотических растений, созданных для поэзии и для услады глаз. Но, пожалуй, лишь чайный куст дарит человеку нечто большее.
С ним и предстояло свидание. На встречу с чайным кустом выехали затемно. На плантацию прибыли, когда уже начинался рассвет. Менялась акварель неба. Подбирали предутренние ноты птицы. Ночная тень нехотя уползала в прохладу горных ущелий. Но вот солнце приткнулось к белоснежной горной папахе, бросило свой первый взгляд на пышные валы чайной плантации. И они вдруг приняли поражающе величественный вид. Казалось, ожили изумрудные ряды, и кусты-ежики двинулись дню навстречу. От упругих листочков, покрытых природной глазурью, тянуло свежестью, какой-то веками накопленной чарующей силой. Притронулся к побегу, к листочкам, которые только-только проклюнулись из почки. Они еще топорщились остренькими серебристыми кончиками, покрытыми чуть заметным пушком. Эти первые два-три листка с частью стебля, на котором они держались, а также с еще не распустившейся почкой верхнего листочка вместе называют флешью. Они-то и являются самой ценной частью чая.
Давид Давидович Гвадзабия, директор Драндской экспериментальной чайной фабрики НПО «Чайпром», отщипнул от куста молодой побег и сказал: «Это пароль к сердцу грузинского чаевода». Я бережно уложил побег в записную книжку.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.