Дора смотрит на меня, оторопев не столько от моих слов, сколько от моего раздраженного тона. Впрочем, я спешу этот тон сменить.

– Это лишь мой дружеский совет, – говорю я возможно мягче. – Может быть, не следует спешить с этим разговором. Выберите для объяснения с Марином удобное время и подходящую форму... Словом, подумайте сами. Хотя, по- моему, если он не в состоянии понять вас, понять, что вы человек порядочный, значит, он вас просто не стоит.

Дора снова начинает глотать слезы, и я прохожу вперед, чтобы не стеснять ее. Мы доходим до конца улицы Раковского, куда, собственно, не нужно ни ей, ни мне.

– Давайте я провожу вас еще немного, только вытрите слезы, – говорю я. – И обещайте, если узнаете что-либо новое о Филипе и его компании, сразу мне позвоните.

Глава пятая

Знаю, что наша история распутывается удручающе медленно и плюс ко всему – на довольно унылом фоне. Нет таинственных, зловещих окраин большого города – пустых депо и железнодорожных складов, немеющих во мраке ночи. Нет и глубоких погребов, где все еще стоит запах домашних солений. Нет даже бара «Астория», без которого, как известно, не обходится ни один заграничный детектив.

Я бы тоже не прочь заглянуть в бар! Но что поделаешь, если именно сейчас люди, за которыми я наблюдаю, вдруг превратились в домоседов. А бар, что и говорить, таит богатые возможности для драматических, ситуаций. Поставишь перед героиней фатальный вопрос: «Кто убил Асенова?» – а оркестр как раз грянет какой-нибудь танец. Контраст потрясающий!

Но пора возвращаться к действительности.

Итак, элегантный и воспитанный человек по имени Филип Манев продолжает перебегать Доре дорогу. А заодно и мне. Доллары, комбинация с паспортом, новогодние подарки...

Пока жду необходимые справки, мысли мои перекидываются на Марина. Возможно, Дора и права: откроешь ему душу, а он, кроткий и серьезный, вместо того, чтобы посочувствовать тебе, выгонит на улицу.

Тем более у Марина есть для этого некоторые основания. Прошлое – это прошлое, оно упрямо как факт. Факты же всегда оставляют свои зарубки на сердце. Получается что-то вроде порока сердца, только компенсированного. Но если компенсированного, значит, Дора выживет. Иные люди с компенсированным пороком живут даже дольше здоровых, потому что больше заботятся о себе.

Ничего удивительного, если Марин не простит Доре ее прошлого. Не все такие, как моя учительница, которая смирилась со всей моей жизнью. И даже пытается тактично скрывать, что порой мои рассказы приводят ее в ужас.

К примеру, зайдем в ресторан посидеть после моих долгих скитаний по провинции. Я весь под впечатлением случившегося:

– Понимаешь, отравление... Грубая работа! Уж лучше бы

дать снотворное и инсценировать самоотравление. И представляешь? Пять дней ее никто не хватился... Моя учительница прекращает жевать и отворачивается.

— Извини, – бормочу я. – Ты же знаешь, мы, болгары, когда отдыхаем, любим поговорить о работе...

— Ох, уж эта твоя работа, Петре! – отвечает вполголоса учительница с неким подобием улыбки и пытается переменить тему разговора. – Книгу, что я дала, ты уже прочитал?

— Нет еще... Но ты права: книжка великолепная. С первых страниц видно.

— Ты все еще топчешься на первых страницах?

— Не помню, на чем остановился, но при моей вечной занятости, сама понимаешь...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• …
• 16
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.