— Отец был верен слову, пока я училась в школе. Но перед выпускными экзаменами стал все чаще где-то задерживаться, уходил из дому по воскресеньям. О причинах я догадывалась, но говорила себе: «Пусть лучше так, чем чужая женщина в доме». Только он все равно привел ее. Для меня это был настоящий удар. Я не стала напоминать ему об обещании. Попыталась приспособиться к новой жизни, но ничего не получалось. Эта Елена характером напоминала мою мать, только она не была мне матерью. Вообразила, что ее задача – заняться перевоспитанием заброшенного ребенка! Она была старше меня на восемь лет, постоянно делала мне замечания, я огрызалась. Стала все чаще уходить из дому, возвращалась поздно. Выдержала приемные экзамены в университет. А вскоре произошел полный разрыв с семьей. Из-за пяти левов...
— Пяти левов?
— Да, из-за пяти левов, которые я будто бы украла, но я их не брала. Елена потом сама вспомнила, что отдала их за мытье лестницы. Но не будь этих пяти левов, нашелся бы еще какой-нибудь пустяк, ведь важен был повод! Когда пришел отец, я сказала, что не могу больше оставаться в доме, где меня считают воровкой. Он, по своему обыкновению, пытался нас примирить, но с меня было довольно. Я схватила плащ, выскочила вон и уже больше туда не возвращалась...
Дора зябко пожимает плечами и смотрит на меня:
– Пошли? А то прохладно становится.
Встаем и снова идем по аллее вдоль канала под слабым светом редких фонарей.
— Первую ночь спала у подружки, вторую – у другой. И так несколько ночей подряд, пока не обошла всех своих приятельниц. Денег у меня не было, но и не было желания возвращаться домой. Пусть лучше, думала я, меня разрежут на кусочки!.. Еще когда я жила дома, познакомилась с одной компанией, там была Магда. Я почувствовала, что она может мне помочь.
— Хм, – произнес я с сомнением.
— Так я думала тогда. А потом поняла, как и чем Магда живет, и если я хочу у нее остаться, должна вести себя так же. Я убеждала себя, что это тоже способ рассчитаться с жизнью, если не хватило смелости покончить с собой... Бывали и приятные часы опьянения, когда я говорила себе: «Нечего дергаться, это и есть жизнь». Бывали и другие часы, отвратительные и унизительные. Тогда я говорила себе: «Ничего, пусть он посмотрит, до чего довел свою дочь...»
— Отец знал, как вы живете?
— Узнал, когда к нему пришли ваши люди. Явился к Магде, уговаривал меня вернуться, обещал, что все образуется. Но я сказала: «Или она, или я!» Он мялся, и тогда я заявила: «Уходи и больше не изображай, что заботишься обо мне!» Вообще дошла до полного отчаяния и просто ждала развязки. Но тут появился Филип...
«Счастливое появление, – отмечаю я про себя. – Наконец-то можно перекинуть мостик к моей теме».
– Да, – говорю я. – К сожалению, Филип все еще продолжает появляться...
Дора не отвечает.
— Если вы станете меня убеждать, что он довольствовался мелкими денежными услугами...
— Он не настолько пал, – отвечает Дора. – И если я правильно поняла ваш интерес к Филипу, мне кажется, вы ошибаетесь. Он позер, циник, комбинатор и что угодно, но он достаточно умен, чтобы не сделать нечто совсем... ненормальное.
— Хитрость и сообразительность еще не признаки человеческой нормальности, – возражаю я, – Но это уже другой вопрос. Сейчас речь идет о цене шантажа.
— Мелкие услуги, но, теперь признаюсь, не денежные.
— Например?
— Первый раз просил дать ему на день-два паспорт Марина, заграничный паспорт, чтобы купить что-то в магазине «Балкантурист». Я, разумеется, отказалась, тогда он стал угрожать... Пришлось отступить. Филип вернул паспорт на другой же день.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.