Городок Эр находится рядом с Глазго, но это совсем другой мир. Глазго – большой и шумный, над ним не рассеивается дым от предприятий, некоторые улицы выглядят так, будто только что кончилась война: разрушенные дома, разбитые окна, груды камней. На тротуарах и мостовой – горы мусора. А вот Эр – зеленый, чистый, очень уютный. Поэтому и приезжают сюда на уикэнд – субботу и воскресенье – многие жители Глазго и других промышленных городов Шотландии. Но еще больше гостей направляется в Эр не ради «глотка свежего воздуха», а чтобы увидеть места, связанные с Робертом Бернсом. Вот так и получается, что на 70 тысяч обитателей города ежегодно приходится 200 – 300 тысяч туристов.

В соответствии с рекомендациями, почерпнутыми из туристических буклетов, я решил начать экскурсию с дома-музея великого шотландского поэта. Однако у входа в музей вытянулась длинная очередь. Шел типичный «британский» дождь – мелкий, назойливый, и перспектива простоять под ним часа полтора не очень привлекала.

– Подождите немного, – сказал Джон Дулан, один из моих попутчиков.

Спустя несколько минут мы в сопровождении директора уже входили в музей.

– Как это тебе удалось? – тихо спросил я Джона.

– Директор – наш хороший знакомый, ведь мы с Джеймсом были здесь раз двадцать, – ответил он.

Братья Джон и Джеймс оказались почти профессиональными экскурсоводами. Подробно, со знанием дела

рассказывали они о доме, где в 1759 году родился в бедной крестьянской семье великий шотландский поэт (это – глиняная мазанка, разделенная на две части: «чи – стую», где жила семья, и хлев для скота); о стихотворениях, написанных за маленьким столом в комнатке, одновременно служившей столовой, спальней и кабинетом; о личных вещах поэта.

После посещения музея мы фотографировались на центральной площади Эра у памятника Бернсу. Потом пили пиво в таверне «Том о'Шентер» (помните стихотворение о Томе о'Шентере, выпивохе и гуляке из «старинного Эра» в блистательном переводе С. Маршака?), и братья читали Бернса. Слушая ритмичные и гордые строки, проникнутые любовью к Шотландии, ее народу, я вспомнил, как познакомился с Джоном и Джеймсом Дулан.

Песни над Абердином

Известно, Шотландия сильно отличается от Англии. Здесь более суровый климат, другой ландшафт. Традиции и обычаи тоже другие: скажем, в Англии торжественно отмечают рождество, а тут – Новый год, в Лондоне нельзя вступить в брак без разрешения родителей, а в Шотландии – пожалуйста.

Разнятся и характеры народов, населяющих эти две части Соединенного Королевства (так же непохожи и жители двух других частей страны – Уэльса и Северной Ирландии). Например, об общительности. Почти в каждой книжке о Британских островах описывается, как автор энное количество часов едет в поезде, и все это время его соседи по купе хранят полное молчание, лишь изредка обмениваясь репликами о погоде. Уверен: в купе не было шотландца! Он познакомился бы быстро и легко, через десять минут уже называл бы автора по имени, хлопал по плечу, приглашал в гости, в общем, считал своим другом.

Почти каждый шотландец хорошо поет, играет на гитаре и национальном инструменте – волынке.

В первый же вечер делегаты съезда шотландского конгресса тред-юнионов вновь собрались в конференц-зале, где они заседали утром. Вместо кресел здесь теперь стояли столы, на них пиво, бутерброды. На сцену один за другим поднимались представители различных профсоюзов, но на этот раз не для того, чтобы произнести речь, а чтобы исполнить песню – только одну, поскольку слишком много желающих.

– От профсоюза горняков выступит Джон Дулан, – объявил ведущий.

Огромный темноволосый парень в красной рубашке и черном пиджаке запел «Роберту Бернсу посвящается», аккомпанируя на гитаре. У него был хорошо поставленный голос, прекрасный слух, и когда он кончил, раздались громкие аплодисменты, возгласы «Еще, еще!».

Но ведущий был неумолим: неукоснительное соблюдение установленного порядка – одна из немногих общих черт у шотландцев и англичан.

Следующий солист представлял другой тред-юнион, однако был он удивительно похож на предыдущего исполнителя: рост под два метра, широченные плечи, спадающие на лоб густые черные волосы. Только вместо пиджака – кожаная куртка да рубашка зеленого цвета. И песня как бы продолжала ту, которую мы только что слышали: «Шотландская слава» Бернса.

Я подошел к ребятам и познакомился. Они оказались близнецами. Родились 26 лет назад. Сидели за одной партой. В 17 лет вместе вступили в компартию. Оба – члены исполкома молодежного комитета шотландского конгресса тред-юнионов, профсоюзные лидеры.

Правда, входят они в разные профсоюзы: Джон – электрик на шахте, а Джеймс – лаборант в госпитале. Есть и другие отступления от «стопроцентной синхронности»: Джеймс уже год женат, а Джон только собирается жениться, Джеймс ездил недавно в ГДР, а Джон еще не бывал в социалистических странах. Вообще Джеймс поэнергичней и побойчее брата.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.