Кинулась я в консульство, стала просить разрешения поехать на родину. Написала просьбу — никакого ответа, еще одну — опять без ответа. В 1948 году родился сын. Алекс. Так все и тянулось до 55-го года. Только тогда я первый раз в Союз выехала...
В это трудно поверить, но им, гражданам своей страны, выехать на родину было намного сложнее, чем попасть туда иностранцам. Конечно, можно было оставить мужа, ребенка и уехать одной (ребенка можно было забрать с собой только с разрешения мужа), чтобы уже никогда не вернуться, но могли ли они пойти на такой шаг?
Родина или ребенок? Это «или» даже трудно написать. И все же, все же, все же...
А на родине, с мыслями о которой они перенесли нечеловеческие страдания, их считали предателями, «невозвращенцами», и понадобилось долгих десять лет, прежде чем положение изменилось.
Около 4 тысяч советских женщин осталось после войны в Бельгии. Они вышли замуж за бельгийцев. Такую цифру мне назвала Вера Александровна Кушнарева — председатель Союза советских граждан, который был создан еще в 1945 году и объединил примерно тысячу человек. Я встречался с женщинами — членами Союза, записывал их рассказы и всякий раз убеждался в правоте Веры Александровны, которая при первой же нашей встрече сказала: «Знаете, они столько пережили, что хватит на многих. Жаль только, что на родине этого не знают. Не знают, что по всему миру разбросаны наши девчонки, теперь уже бабушки, которые любят Россию, свой народ и живут не только своими детьми, но и встречами с Отечеством...»
Они разные, эти женщины. Веселые и грустные. Открытые и замкнутые. Разговорчивые и не очень. Самые драматические моменты их жизни уже далеко позади, но в глазах каждой загораются боль и смятение, едва разговор заходит о далекой родине, о близких.
Нинель Георгиевна Францева — человек очень обязательный, пунктуальный и рассудительный. Стройная фигурка, большущие глаза, короткая стрижка. Вся натура — сама энергия. Говорит напористо, громко, четко, наверно, потому, что Флорентин, ее муж, плоховато слышит.
— Освободили нас 4 мая, накануне Победы. Приехали за нами английские машины, надо было собираться и уезжать. Столько мы ждали этого часа, и вот он, наконец, наступил, а я с места сдвинуться не могу. Стою рядом с Флором, у ног чемоданчик, и не знаю, что делать. Он мне говорит: «Мне очень хочется, чтобы ты поехала со мной, но решать это ты должна сама». Машины уже уходят одна за другой, а я все стою и не могу решиться. Вот уже последняя машина осталась, из нее выскочила моя подруга Марийка, бежит ко мне, плачет: «Я все понимаю, будь счастлива!» Поцеловала меня и уехала. А он, Флор, только что переболел. Худой, всего 52 кг весил, вместо восьмидесяти. Сколько раз, бывало, он меня защищал, да и не только меня. И вот когда машины с нашими уезжали домой, я все это вспомнила и не смогла его оставить.
Привез он меня к себе домой в Берехте. Там жили его родители, уже совсем старенькие. Приняли они меня очень хорошо, потому что никого, кроме Флора, у них не осталось — все разъехались. Я за ними ухаживала, оба и умерли у меня на руках.
Не скажу, что нам легко жилось. Флор часто оставался без работы, потому что не умел хитрить, всегда говорил и делал то, что думал...
Как только Нинель Георгиевна получила возможность участвовать в выборах (для этого нужно было прожить в Бельгии десять лет), она тут же вступила в Компартию. Флор же давно был коммунистом.
Они бережно хранят ее первый довоенный советский паспорт с пожелтевшей фотографией, на которой — немножко смешная девчонка. Но в этом паспорте, помимо положенных надписей на русском и украинском языках, есть и немецкие слова вместе со штампами немецких комендатур. И номер, под которым ее везли в Германию.
Там, в неволе, они пели разные песни, в основном довоенные, но пели и те, которые сочиняли сами.
Разве вы не знаете,
Соколы любимые,
Сколько горя девушкам
Принесла война...
С матерями старыми
И детями малыми
Отдавали немцам вы
Наши города.
Эти строчки — из обычного девичьего песенника, в который многие девчонки записывали любимые строки. Этот блокнотик, с которым Нинель Георгиевна жила в Германии, она хранит и сейчас.
Там, вдали от родины, они живут нашими радостями и тревогами, воспитывают в своих детях и внуках уважение к нашей стране. В годы «холодной войны» этим женщинам не раз приходилось сталкиваться с открытой неприязнью, враждебностью. Как их обрабатывали, предлагая немалые деньги, чтобы после поездок в Союз они написали «правдивую» статью о положении в стране. Предлагали и просто подписать готовую статью. Никто из них этого не сделал.
Каждая поездка в Союз, к родным — это праздник, ритуал, событие, к которому готовятся весь год. Это смысл жизни, второй по значению после воспитания детей. Собственно, вся их жизнь похожа на маятник: постоянно разрываются «между». Едва возвращаются из поездки, как сразу начинают готовиться к следующей. А когда идут в магазины, уже думают, что привезти родственникам. Так и живут — воспоминаниями о будущем...
Мы иногда говорим: «Человек не состоялся». Говорим с оттенком сожаления, недоумевая и как бы подчеркивая, что, дескать, все было сделано именно для того, чтобы он «состоялся» как личность, как профессионал. А если случается наоборот? Если были созданы все, абсолютно все условия, чтобы человек потерял себя, растворился в банальности бытия и жил бы на инстинкте, а он вопреки, наперекор обстоятельствам стал интереснейшей личностью, с обостренным чувством прекрасного, с собственным пониманием и восприятием мира? Все это я к тому, что во время войны у этих женщин были чужая страна, чужой язык, отсутствие друзей и работа на износ, до одури, до отупения.
После войны, когда, казалось, счастье улыбнулось им: любимый человек, желанные дети, дом......Дом, но опять же в чужой стране, и еще один, языковой, барьер. И новый, совершенно иной уклад семейной жизни. И каково было им, воспитанным советской школой, пионерской организацией, а многим и комсомолом, найти себя в этом укладе! (Кстати, подавляющее большинство женщин так и не нашли дорогу в церковь, несмотря на настойчивые попытки родителей и общества. Мужчины и в этом поддержали своих жен.)
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.