Казалось бы, все мешало им реализовать себя, в полной мере развить способности, которыми они были одарены от природы. И все же люди состоялись. А может быть, человек вообще становится «состоявшимся» не благодаря, а «вопреки»?

Окажись они в Союзе, многие смогли бы при их способностях получить высшее образование. Возможно, у них был бы более устойчивый социальный статус. Ну и что? Разве мы живем для того, чтобы стать врачами, академиками или артистами? Точнее только врачами, академиками или артистами. Ведь все это форма, которая «дышит» лишь в том случае, когда она озвучена содержанием — человечностью.

Встреча третья — Эльза

Трудно предсказать, как сложилась бы судьба Эльзы Васильевны Ивановой, если бы не увезли ее из Ростова 6 октября 42-го года. Наверняка стала бы актрисой. Писала бы стихи...

Мы сидим за полночь в ее квартире. Она медленно листает свой дневник, который начала вести с 1 января 44-го года. Читает и плачет. Плачет и смеется: «Вот дурочка-то была!» Она вообще такая: живет и плачет. Плачет и... живет. И снова я слушаю ее взволнованный голос.

— Везли нас очень долго, целых три недели. Вагон был огромный, холодный, а в нем ни одной соломинки. Многие болели. В дороге ни разу не кормили, пищу добывали во время остановок. Привезли в лагерь, заставили раздеться догола и выстроили на плацу. Какие-то немцы ходили, осматривали нас как животных, в рот заглядывали. Распределили по бригадам и повезли в разные стороны. Я попала на фабрику в Кельн.

На территории стояли бараки, в один из них и впихнули нашу команду из 50 человек. Из бараков на ночь не выпускали, внутри воздух был ужасный. Кормили нас так, что ни один нормальный человек это не то что есть — видеть не смог бы. А работа была тяжелая: надо было поднимать огромные чугунные блоки и сверлить в них дырки. Однажды мы с подругой забастовали. Объявили, что не будем заниматься мужской работой, и стали требовать нормального питания. Нас, конечно, тут же в карцер упрятали. Три дня мы там просидели, и после этого нас перевели на другую фабрику. А могли просто расстрелять...

Я думаю, рассказ об этих женщинах был бы далеко не полным, если обойти вниманием их мужей. Они особый разговор. Нашим женщинам нужно отдать должное: они выбрали себе в мужья добрых и порядочных людей. Были, конечно, и драматические ситуации. Полина Дмитриевна Вага — редактор журнала «Патриот» — рассказывала о случаях, когда наши молодые девушки приезжали с бельгийцами и те оставляли их недалеко от дома, а сами уходили, якобы предупредить семью, что прибыли с невестой. Уходили и... не возвращались. А девушки ждали. Потом уже выходили соседи: «Чего ты ждешь? Он ведь давно женат».

Не всегда было легко даже в своей родной стране и их мужьям-бельгийцам, только по той причине, что жена русская. Но никто из мужчин никогда не пожалел о своем выборе. Как правило, все мужчины — рабочие люди, честно трудившиеся всю свою жизнь. Большинство из них сейчас на пенсии. Очень многие знают русский язык, во всяком случае, все понимают, но говорить стесняются. Они с большим уважением относятся к деятельности своих жен в Союзе советских граждан, сопровождают их на собрания, правда, как правило, сидят в кафе, пока женщины обсуждают свои проблемы. Мужчины немногословны и не очень любят рассказывать о себе.

Встреча четвертая — Мария

И опять я слушаю. На этот раз Марию Ивановну Дудкину. А рядом сидит Йозеф — муж — и изредка уточняет месяц или дату того или иного события. На тумбе в углу большая фотография четырех внуков: Тамара, Вера, Иван и Эдит. Ребята уже взрослые. И рядом снимок их мамы — молодой и очень красивой Аник, которая не просто воспитывает четверых детей, но и еще находит время по вечерам учиться.

— На фабрике в Германии я познакомилась с Йозефом — нас поставили толкать вагонетку с какими-то железками. Катаем мы эту вагонетку, разговариваем и так привыкли друг к другу, что, когда меня хотели на другую работу перебросить, Йозеф сказал, что без меня он работать не будет.

Бельгийцам, конечно, лучше жилось, чем нам, тут и сравнивать нечего. Им и деньги платили за работу, и посылки разрешали получать. Когда Йозефу мать присылала кофе, сигареты, он все это продавал и покупал нам продукты. В общем, бельгийцы здорово нам помогали, если бы не они — нам не выжить.

Меня часто спрашивают, не жалею ли, что свои лучшие годы прожила в чужой стране. И мне всегда очень трудно ответить однозначно. Сказать, что жалею — значит обидеть любимого человека, который в самое тяжелое время был рядом. Нет, в определенном смысле я счастлива, но... все время не хватает Родины.

Мария Ивановна на каждый праздник вывешивает на своем доме красный флаг. Соседи, конечно, поначалу удивлялись: что это за праздник? А однажды случилось так, что на 7 ноября лил сильный дождь, и Мария Ивановна решила переждать непогоду, а уж потом повесить флаг. Но вскоре пришли взволнованные соседи: «Что случилось, Мария? Почему нет флага?»

— Уже Аник было 4 года, как я заболела. Худею, плачу с утра до вечера. Худющая стала — 48 кг. Пошла к врачу, а он говорит: «Приходите с мужем». Пришли вдвоем, доктор сказал Йозефу, что у меня особая болезнь — тоска по Родине. Хорошо хоть с 46-го года стала получать письма из дома. Иначе совсем пропала бы.

Многим из них до первой поездки домой врачи ставили такой диагноз — тоска по Родине.

Невозможно написать о судьбах всех женщин, с кем довелось мне встретиться в Бельгии. Хотелось хотя бы немножко сказать об О. Л. Барановой, Н. Л. Бортниковой, Е. Л. Камышацкой, Т. П. Кисленко, Н. П. Кирилловой, Л. Е. Кравченко, Е. Г. Куян, 3. А. Литвин, П. П. Луговенко, Е. Е. Морозовой, В. И. Олифиренко, Н. И. Поповой, Н. Л. Рыбальченко, Л. В. Слепцовой, М. Е. Хмельницкой. Л. С. Хотимченко, О. Н. Цымбал, К. И. Чернецкой, Л. Н. Чербаченко, М. А. Шеремет, В. С. Яхоновой и многих других. Но разве хватит на это журнальной полосы?

В этом материале я рассказал о женщинах из Бомского, Антверпенского, Синт-Никласского отделов Союза советских граждан. А есть еще Льеж, Шарлеруа и другие города. Но слишком коротки были встречи. Есть там еще и наши мужчины. Есть участники Сопротивления. Есть красные звезды и русские фамилии на буках в Арденах, на кладбищах кресты с русскими фамилиями, а иногда только с именами, а то и вовсе с одним словом: «неизвестный». Многое есть в этой маленькой и красивой стране. В которой живет много советских людей. Но это темы следующих статей. А пока о женщинах. Наших соотечественницах. Наших.

Около четырех тысяч девушек осталось после войны только в одной Бельгии. А сколько всего по белу свету? Кто ответит?..

От Редакции

Мы, конечно же, понимаем, что война — это война. Всяко и всякое могло быть. По разным причинам люди не возвращались домой. Кто по своей воле, кто из страха. А кто и в силу различных жизненных обстоятельств. Всякое могло быть и было. Не случайно только четвертая часть оставшихся вступила в Союз советских граждан и имеет наши паспорта. Поэтому, быть может, вы, уважаемые читатели, сможете продолжить разговор на эту тему. Быть может, те из вас, кто оказался в годы войны в аналогичной ситуации, сможет найти в себе силы еще раз вспомнить пережитое, взять ручку, бумагу и написать нам в редакцию. Конечно, вспоминать тяжело и больно. Но во имя того, чтобы люди как можно больше узнали о том времени, надо. Во имя наших детей.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.