— Требуют с нас высокого качества, — говорил Галактионов. — А как его сделать и чем проверить? Сейчас вот в любой станок пальцем ткну — не соответствует он своим параметрам. Разметочная плита — и та с перекосом! Стали требовать обрабатывать детали по восьмому классу чистоты. Но нет у нас таких станков! Шкурочкой трем! А нужна ли вообще такая чистота? Раньше-то обходились, и никаких рекламаций не было. Контролер говорит: «Раньше ты брак выпускал!») А ты, работник ОТК, с какой совестью шел в кассу, ты ж тот брак принимал! Давно ведь был приказ по заводу: «Подготовиться к госприемке», то есть подготовить станки, техпроцессы. Ничего не сделали, а схватились сразу за готовую продукцию. Наверное, думали, как-нибудь вывернемся, как-нибудь пронесет...

Токарь-карусельщик Виктор Зимин объяснял, что называется, «на пальцах»»:

— Дали мне доску и дали колун. Смогу я ее чисто обтесать?.. Так и у нас. Станки старые, изношенные — одиннадцать лет в две смены эксплуатируем. Работаем без профилактики, от поломки до поломки. Мы все делаем, как положено, но сколько времени зря убиваем! Тут не до порядка... Да что там — оснастку десять лет никто не проверял. Сколько уж говорил — никому нет дела.

Честно говоря, я-то думал, что междоусобица развернется между работниками ОТК и представителями госприемки. Обидятся контролеры за недоверие к своей службе, станут в позу: мол, кто вы такие нас уму-разуму учить? И начнутся ведомственные амбиции.

Не без этого... Но главные страсти разгорелись на стыке ОТК — цех. Не захотелось контролерам и дальше конфузиться перед госприемкой — ну и взялись как следует за рабочих, бригадиров, мастеров. Потребовали до мельчайших тонкостей соблюдать все, что записано в тех процессах. Скажем, раньше бригадир Виталий Морковников измерял готовые детали штангенциркулем. Теперь требуют: измеряй, как положено, скобой! Ну, нет скобы у бригадира! Пока, говорит он, детали все-таки принимают. После долгих уговоров и изрядной нервотрепки.

Да, нервная стала работа. Любая мелочь превращается в почти неразрешимую проблему. Впрочем, какие же это мелочи — изношенное оборудование, нехватка инструмента, устаревшая технология? Просто раньше на беспорядок смотрели сквозь пальцы. Был бы план — не так важно, какой ценой. Крутится турбина, и ладно. В случае чего шефмонтажники или сам заказчик доведут ее до ума.

Последствия российского «авось пронесет» сказываются на каждом шагу. В обеденный перерыв собралась комсомольско-молодежная бригада токарей Василия Карачарова и долго — никаких страниц не хватит — выкладывала накопившиеся претензии к инженерным службам завода.

— Я на заводе с семьдесят седьмого года, — говорил Василий. — Никакого обновления! У меня сейчас ни один станок не аттестован, все они на ладан дышат — приемку в принципе можно прекратить. С инструментальщиками договариваемся: «Ты мне фрезу сделай, а я тебе нержавейки дам». В общем, вся перестройка легла на плечи рабочих.

Больнейший вопрос для всех бригад: нормы. Прежние волюнтаристские решения бьют теперь по рабочему. Как было? Под конец года приходит к бригадиру работник отдела труда и зарплаты: «Надо пересматривать нормы». За счет чего, если в оснащении рабочего места ничего не изменилось? Все равно надо! И вот где-то сокращают время обработки деталей, где-то пропускают некоторые операции. То есть выигрывают в скорости за счет качества, путем нарушения технологии! Госприемка заставила восстановить нарушенную технологию, но нормы-то остались прежними! Это сразу ощутимо сказалось на заработках, люди стали уходить на другие предприятия, где нет госприемки.

Снизились заработки и по другой причине. Госприемка не делает различий между экспортным и отечественным вариантом, все надо делать по высшему классу — стало быть, увеличиваются трудозатраты. Есть два выхода: либо вернуть старые нормы (но это опять-таки шаг назад), либо придумывать новые приспособления, совершенствовать производственный процесс. Ни того, ни другого рабочие пока не видят.

— Станочник, — сказал мне многоопытный Старостенко, — остается один на один со своими проблемами.

Как же он все-таки ухитряется выполнять требования госприемки? За счет квалификации, за счет сверхурочных... Словом, старыми экстенсивными методами. А где же инженерные службы? Молодой специалист технолог Игорь К. говорил мне:

— Много у нас «умных» рабочих развелось. «Этого не надо делать, то — надо». Ты что — инженер, конструктор? У большинства рабочих иждивенческий настрой. Лишь бы заработать. Сломать фрезу ему ничего не стоит. А потом будет кричать — не хватает инструмента!

Бригадир Виталий Морковников считает иначе:

— Иждивенческий настрой как раз у технологов. За год Игорь ничем не помог мне в освоении станка с ЧПУ, я только у немцев-монтажников усек кое-что, до остального сами с программистом доходили... Технологи ругают нас, мы — их... Но кто работает? Кто план выполняет?

Евгений Старостенко как бы подвел итог заочной дискуссии по поводу роли ИТР:

— Игорь предъявляет счет рабочим. А если предъявить счет ему? За полтора года он ничего не предложил по улучшению технологии. Мастер у нас превратился в мальчика на побегушках, технолог — в стороннего наблюдателя. Их функции сведены на нет, и они с этим смирились.

К заместителю руководителя госприемки на «Дальэнергомаше» Евгению Аппелесову я пришел с ворохом вопросов. Любопытная особенность ситуации заключалась в том, что до своего назначения Аппелесов был здесь начальником цеха. А теперь оказался по другую сторону баррикады, если можно так сказать. И должен пресекать то, что, возможно, сам делал несколько месяцев назад. С этого и начали.

— У нас в промышленности сложился диктат производителя. Все мы были «рыцарями вала». Как с начальника цеха с меня спрашивали за количество. А качество? Если сумел сдать продукцию — ты герой! Считалось особым шиком пропихнуть через ОТК продукцию «с душком». Такие работники ценились. «Переборол» начальника ОТК — молодец, сильная личность. Не сумел — тут уж складывалось определенное мнение о тебе...

— А как же борьба за качество?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.