— Как бы ни решил, позвоню. — Иван пошел к двери, рассмеялся. — А товарища подполковника мы с тобой неплохо упаковали, будет что вспомнить на старости лет...

Гуров бесчисленное количество раз прокручивал в памяти и восстанавливал свои слова и поступки за последние дни. Все вроде делал правильно, а в финале сплошной позор. Конечно, ход с вытрезвителем предугадать было сложно. Однако Гуров вчера решил твердо, что пить будет только налитое из общей посуды, потом забыл, расслабился, прошлепал. Кретин, урод, растяпа, — клеймил он себя.

Позвонили в дверь. Распахнув ее, Гуров шутовски раскланялся, и только после этого узнал своего начальника, полковника Орлова.

— Вольно, подполковник, — Петр Николаевич начал стягивать мокрый плащ. — Рассказывают, что на фронте после массированного артналета некоторые начинали петь и плясать. — Орлов долго и внимательно разглядывал своего друга.

— Давай, — сказал он, проходя в гостиную, — поговорим.

Гуров усадил полковника рядом с телефоном, сам устроился напротив.

Орлов, утопая в низком кресле и вытянув ноги, смотрел на друга с неприязнью.

— Ты мужик настоящий, иначе я бы с тобой не дружил, сейчас не приехал, — Орлов засопел. — Негоже злобу копить, ждать, пока ты сам очухаешься. Ты, Лева, как-то незаметно уверовал в свою исключительность. Ты сыщик подходящий, слов нет, мы это учитываем. Но ты офицер, коммунист, человек, который живет и работает среди людей и обязан считатьсяс самолюбием окружающих, с их мнением о твоей персоне. А ты порой не считаешься. Где твои девочки? Они тебе мешают, ты их отослал. Хорошо, плохо им — плевать, главное, твое дело. Любят — стерпят. Сколько людей в Управлении тебя недолюбливает, да и просто терпеть не может, тебе безразлично. Они хуже тебя, глупее, менее профессиональны, а у Гурова своя дорога — столбовая, и он как танк прет, никого незамечая. Цель оправдывает средства? Лес рубят — щепки летят? Так, Лева, ты один можешь остаться: Даже твои враги не верят, что Гуров напился. Но в вытрезвитель ты попал и никуда от этого не денешься. Алкоголь в крови не обнаружили, а наркотик нашли. Как людям объяснить? Или ты полагаешь, что общественное мнение существует лишь у мещан и обывателей, а талантливые и принципиальные живут по своим законам, особняком.

Ладно, Лева, считай, что воспитательную работу я закончил, и перейдем к делу. Только знай, мне порой тебя очень жалко бывает, — Орлов вздохнул. — Хотя и отлично понимаю, что слово «жалость» оскорбляет твое величество.

Орлов перегибал умышленно и понимал, что делает больно, видел и бисеринки пота над бровями друга, и побелевшие пальцы на сцепленных руках. Но уж бить так бить, а иначе с Гуровым и говорить о его персоне бессмысленно, отшутился, и вся недолга...

— На людей никогда не плевал, неправда, девочек от случайности уберечь хочу, а товарищам можно объяснить, — Гуров облизнул пересохшие губы. — Выполнял специальное задание, прокололся... Надо объявить выговор... Наказать...

— Не волнуйся, — миролюбиво ответил Орлов. — Приказ будет. А насчет специального задания? Всем известно, что ты в отпуске. И о служебном расследовании знают. Твое личное дело не сегодня-завтра в министерство затребуют. Тебя, подполковник, с должности снимать надо. Ох, Лева, Лева, — он как-то по-бабьи вздохнул, — в недобрый день ты на мою голову свалился.

— Увольняйте!

Орлов собрался сплюнуть, но, увидев под ногами ковер, сдержался.

— Ладно, с твоей персоной закончили, давай о делах. Врать ты не будешь, а вот не договаривать — можешь, так что выкладывай все, полностью.

Гуров поднялся, принес из кабинета тетрадь с записями, протянул Орлову. Полковник прочитал заголовок, взглянул на Гурова и сказал:

— Ладно, ступай на кухню, организуй что-нибудь, — и начал читать.

Глава шестая

Юрий Петрович надел свежую рубашку, повязал галстук, хотя никуда не собирался идти. Последние дни он редко выходил из дома, но одевался так, словно каждую минуту ждал гостей. Объяснялось это тем, что он начал замечать в себе непонятную леность, равнодушие. Привыкший жить активно, по жесткому распорядку, после разгрома «империи», потеряв почти все связи, Лебедев начал терять себя. Целый день он только и думал, чем заняться. Телевизор Юрий Петрович не любил, читал с удовольствием, да сколько можно?

Иван деньги принес, решил остаться поглядеть, чем закончится история с подполковником. Шел третий день, как Гуров выбрался из вытрезвителя, а вестей о себе не подавал. Лебедев не сомневался, что Гуров должен объявиться немедля, человек с таким самолюбием молча проглотить подобную пилюлю не способен.

Сегодняшняя позиция Лебедева выглядела неуязвимой. Парадоксально, но факт, процессы, происходящие в обществе, работали на него. Еще недавно его могли «взять» по подозрению, на основании косвенных слабеньких улик, запереть в каземат, начать мурыжить на бесконечных допросах. Сейчас, дудки, никто не рискнет. Перестроились товарищи или нет, а последствия необоснованного задержания отлично понимают.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• …
• 21
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.