Она остановилась перед зеркалом и повернулась к нему спиной.
- А сзади меня хорошо облегает?
- Хорошо. Так, вы говорите, что загробная жизнь ...
- Да. Она состоит в том, чтобы ... Ах, досада! Никак не могу спины увидеть...
- Она повернула голову так, что затрещали позвонки. - Загробная жизнь наша заключается в том, что мы… - Она свернула череп чуть ли не совсем на затылок. Неожиданно проволока, скреплявшая позвонки, лопнула, и голова с двумя позвонками глухо упала на ковер.
Моя собеседница зашаталась и рухнула, рассыпавшись грудой белых костей
- Проклятая болтливая баба! – злобно вскричал я, вытряхивая ее из одеяла.
«Сатирикон», 1911
Рассказ молодой дамы
- Вы когда-нибудь пробовали разговаривать с мужчиной? Чистое мучение! Он вам слова не даст сказать… сейчас: тра-та-та, та-та-та, да се, пятое-десятое. И при этом у него какая-то женская логика, против которой уже решительно ничего не поделаешь… Если бы все знали, сколько приходится выдерживать бедной женщине борьбы, отчаянного сопротивления, сколько приходится тратить мужества – на женщину смотрели бы иначе… Они – героини!
Вчера, после обеда, выхожу на Дворянскую улицу прогуляться, вдруг – здравствуйте! – Владимир Львович… Только его тут не хватало! Я была прямо поражена его появлением… Правда, третьего дня я говорила при нем, что буду днем в шесть часов на Дворянской, но я сказала это вскользь, а совсем не для того, чтобы он что-нибудь…
- Можно, - говорит, - погулять с вами?
- Нельзя. Ни в коем случае! Это неудобно!
- Почему такое неудобно?
- Ну… не удобно. Здесь и так много народу. Нас будут толкать.
- А мы, - вдруг говорит он, - перейдем на другую сторону улицы – там почти нет народу. Вот и будет просторно.
- Ну, если на другую сторону – тогда, конечно…
Перешли. Гуляем, я ему о муже рассказываю, а он вдруг:
- Вы бы не выпили бокал вина?
Я возмутилась:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Василий Суриков – создатель полотен, на которых запечатлены эпизоды русской истории, показаны яркие личности, схваченные художником в самые трагичные моменты их жизни. И среди них - украшение Третьяковской галереи «Боярыня Морозова».