Вся поэма — это вопросы, которые поэт задает себе и Ленину. Молчаливые вопросы, молчаливые ответы. Раздумье. Тишина. Очищающий свет.
«Скажите, Ленин, в нас идея не ветшает?»
И Ленин отвечает.
На все вопросы отвечает Ленин.
Многие вещи в сборнике «Антимиры» воспринимаются как новое поэтическое качество по сравнению с «Треугольной грушей». Они убеждают в закономерности «Озы».
Обычно говорят о сложности «Треугольной груши». Но, пожалуй, самые сложные недавние произведения Андрея Вознесенского. В них мелодия хрупкая, чувства еще более утончившиеся. В них много оттенков, полутонов. И одновременно это о самом простом, близком каждому человеку.
Женщина... Женщина в поэзии Вознесенского — синоним судеб времени, солнечное его сплетение. «Как разрушительно врезались в женщину войны холодные, войны глобальные...».
Есть в «Антимирах» стихотворение «Нидская биостанция». Она о журавлихе. Плещет в небе журавлиха. Она вольна, но на ней меченое колечко биологов. И как впилось это колечко, впиваются поэтические повторы: «вольная, то есть пленная, целая, но кольцованная». Плещет в небе журавлиха.
В «Антимирах» — драматический ряд женских судеб. Каждое стихотворение — новелла, повесть со своим сюжетом. Их героини перед глобальными роботами, в аду «свободного мира». Все они журавлихи с Нидской биостанции.
Под угрозой, нависшей над миром, обостренно чувствуется его красота. Сирень ли, сосны, снега — «природа», как говорят в учебниках, находит в поэте защитника от шествия обездушивающей роботизации.
В «Охоте на зайца» — обнаженное чувство жизни, боль, страдание о живом существе...
Он лежал посреди страны,
Он лежал, трепыхаясь слева,
Словно серое сердце леса,
Тишины.
Одно из стихотворений так и называется: «Тишина!». Тишина не успокоение — творческая тишина, в которой зреет высокое, человеческое, праведное.
Тишина — мир. Тишина леса, полей, небес.
Антенна оглушена дисгармонией, принятой из эфира. Она устала и от себя, и от машин, и от роботов, притворяющихся людьми. Вознесенскому надоел Вознесенский.
Поэт уже попрощался с ярмарочным шумом Политехнического. Значит, начинается «Оза».
«Аве, Оза! Здравствуй, Оза! Единственной — единственное имя. Зоя, Зоя...». Может, ее называют Оза? Оза, как Ода. Песнь. Озарение.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.