Свист полночный соловья,

Ветер, степь да тучи!

Сколько в памяти у каждого чудесных стихов Толстого о природе: «Колокольчики мои, цветики степные...», «Звонче жаворонка пенье...», «То было раннею весной...». Иногда это отдельные строчки: «Гремит соловьиный в шиповнике хор, звездится в траве земляника...», «Сквозь лист прошлогодний пробившись, теперь синеет в лесу медуница...». И когда тяжело больной, задыхающийся от астмы Алексей Константинович не мог больше часами бродить по лесу, лес «приходил» к нему домой: в его комнатах в кадках с водой стояли свежесрубленные молодые сосенки. Среди них он и умер – заснул 58 лет от роду в 1875 году...

Редкое единодушие объединяет абсолютно всех современников, как только они вспоминают о личных качествах А. К. Толстого. «Подобной ясной и светлой души, такого отзывчивого и нежного сердца, такого вечно присущего в человеке высокого нравственного идеала, как у Толстого, я в жизни ни у кого не видел», – вспоминал князь А. В. Мещерский.

Цельным, гармонически-ясным представлялся он окружающим. Но что было в глубине его сердца? Излюбленным, неоднократно повторяемым образом, рисующим его внутреннее состояние, был «золотой узор на темной ткани». Это, может быть, слишком красивое выражение удивительно верно передает крайности состояний духа: что ярче блестит, чем золото? Что мрачнее, чем темная ткань? А главное, тут не просто противопоставление, но неразрывность: узор на ткани.

Интересны стихи Алексея Константиновича, передающие состояние человека, как бы находящегося во власти чуждых ему, враждебных сил, с которыми он не может справиться и подвластность которым мучительно переживает. Это стихи о «неведомом, незнаемом, без виду, без образа», которое «меж хотенья и дела втирается» и мешает всем начинаниям. Это и стихотворение «Бывают дни, когда злой дух меня тревожит...» – одно из самых мрачных по настроению во всей светлой лирике Толстого.

О гармоничности А. К. Толстого можно, бесспорно, говорить в том плане, что ни в его личности, ни в его произведениях нельзя найти каких-либо болезненных изломов. Но до истинной внутренней гармонии, конечно же, было далеко:

В совести искал я долго обвиненья,

Горестное сердце

вопрошал довольно –

Чисты мои мысли,

чисты побужденья,

А на свете жить мне тяжело

и больно.

Это чисто русская благородная невозможность испытывать состояние внутреннего благополучия, успокоенности. «И душа собою вечно недовольна» – этим признанием Алексей Константинович Толстой родствен каждому большому русскому писателю.

Творчество Толстого еще при жизни поэта, «не избалованного критикой», прочно начало входить в культурный обиход отечества. С течением времени интерес к нему только возрастал, благодаря, в частности, отмене цензурных запрещений. Его исторические драмы: – в репертуарах театров; «Князь Серебряный» – непременное и любимое чтение молодежи; его стихи; баллады, поэмы, песни читаются с эстрады и заучиваются наизусть; наконец, неизменной любовью пользуются романсы, написанные на его стихи.

«Певец, державший стяг во имя красоты», недаром отождествлял высшую красоту и высшую правду, потому что в своих произведениях он всегда стремился к той высшей правде, без которой немыслима красота. В высших проявлениях красота и правда, едины. «Гражданственность может существовать без чувства прекрасного, – писал А. К. Толстой, – но чувство прекрасного, в своем полном развитии, не может проявиться без чувства свободы и законности». Поэт, утверждающий эту благородную мысль, знает, что красота, за которую он стоит, не бесцельна:

И подвиги славит минувших он дней,

И все, что достойно, венчает:

И доблесть народов,

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.