Работая корреспондентом «Комсомольской правды» в Афганистане, я вел дневник. Делал это с разной степенью аккуратности: иногда записывал свои впечатления подробно, а порой наспех, несколькими фразами. По почерку в общих тетрадках можно определить, когда писал в вибрирующем вертолете, когда за столом. Я намеренно не стал подвергать свои записи правке, сохранив первозданный дневниковый стиль, хотя все писалось некоторое время тому назад и с тех пор многое изменилось: обстановка значительно стабилизировалась.

* * *

Асфальтовая дорога, виляя, поднялась на холм, затем вынесла нас на широкую равнину. Кабул остался позади. Дорога вела к снежным вершинам гор, к далеким полям, к крестьянским селениям, неясные контуры которых угадывались вдалеке.

Страна очень красива. Чистыми ясно-голубыми красками покрыт небосвод. Горы, долины, деревни – все словно вымыто, словно помещено в аквариум с очень прозрачным, нереально прозрачным воздухом.

Кабул чрезвычайно колоритен, ярок. Почти вся столица – это сплошной восточный базар. Шумный, дымный, пестрый...

И везде признаки борьбы. Борьба идет не на жизнь, а на смерть. Это схватка отжившего с юным. Дремучего со светлым. Я счастлив оттого, что являюсь свидетелем одной из самых яростных революций наших дней.

* * *

Утром с корреспондентом «Правды» Сергеем Свистуновым побывал в одной из школ на окраине Кабула. Два длинных каменных барака, поставленных один к другому углом в виде буквы «Г». Многие классы занимаются прямо во дворе – в разных его концах стоят парты, над тетрадками склонились черные головки. Скудость обстановки – это на наш аршин, а для ДРА и такая школа представляет достижение.

Эти мальчишки, а их здесь 2300, вырастут грамотными, смогут читать и писать. Даже не верится: в Афганистане более 90 процентов населения неграмотно.

Дети, как и в любой другой стране, вели себя соответственно: одни шалили, другие что-то сосредоточенно писали в общих тетрадях (тетради и карандаши у них – советские). Многие, желая привлечь наше внимание, по-русски кричали: «Здравствуй!»

Я спросил у этих третьеклашек, кем они хотят стать. Ответы тоже соответствовали «международному стандарту»: учителем, доктором, дуканщиком, инженером, солдатом, муллой...

На перемене мальчишки играют в войну. Бегают между чинарами, «стреляют»: та-та-та-та, падают и кричат.

А где-то идет настоящий бой, льется кровь. И смотрят на мальчишек «взаправдашние» солдаты, охраняющие их школу. И на перекрестке стоят настоящие бронетранспортеры. И во многих квартирах на кухонных полках рядом с кастрюлями лежат гранаты.

А они играют в войну.

Праздник на стадионе, так называемый Ноуруз, праздник крестьян, посвященный мусульманскому Новому году.

Поразительный, только здесь возможный контраст: на трибунах многие женщины прячут свои лица под чадрой – это дань давним обычаям, а на поле стадиона с неба опускаются парашютистки, тоже афганские женщины, выросшие на этой земле. Чадра и парашют. Средневековая «тьма» и самая высокая мечта всех людей: летать.

И это соседствует, переплетается, пульсирует одной жизнью.

* * *

Третий день в Герате. Здесь обстановка остается сложной: в городе и его окрестностях все еще действуют банды. С наступлением сумерек начинается пальба – до утра.

А какой это изумительно красивый город – Герат! Все улицы и дороги обсажены соснами – это южные, пышные сосны. Кругом цветущие, благоухающие сады. Журчат, серебрятся под щедрым солнцем арыки. Зеленые лужайки. В центре – парк, целый лес. Цветет сирень. Щебет птиц. Есть ли еще в Афганистане оазис более благодатный?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.