Кваша сел. Он был маленьким, кругленьким и очень подвижным. Узнав, что бригада отступает, он весь задергался и соскочил со стула.
- К-как отступает? Но разве эт-то возможно? Комбриг молча кивнул головой.
- Нет, вы меня п-простите... - Кваша дотронулся рукою до рукава комбрига, - но к-как-же? Ш-шахты, рабочие, с-советы... Все эт-то отдать снова б-белым?
Комбриг угрюмо пожал плечами. Через час начался отход бригады.
На пригорке, у самой обочины проселочной дороги, смутно выступали очертания двух всадников. Один прямо и высоко сидел на темной лошади, рядом с ним расплывалось белое пятно с холмиком сверху. Это комбриг и военком пропускали мимо себя отходившие части.
По дороге в жидкой и хлюпкой грязи проплывала темная масса. Казалось, ночь, открыв черную пасть, выбрасывала этот мерный поток, осторожно гасивший свой собственный шум. Люди говорили мало и негромко. Побрякивало снаряжение. Чуть звякал неловко перехваченный штык.
- Какая рота? - тихо спрашивал комбриг.
Комроты приближался вплотную, всматривался и, узнав комбрига, так же тихо отвечал.
- Комбриг, комбриг... - шелестело по дороге. Проходил последний полевой караул.
- Кто такие? - спросил грубый голос с дороги. Комбриг молча осветил себя электрическим фонариком.
- Вот мы и одни остались, - сказал он с какой-то печалью в голосе, не поворачиваясь к военкому.
- Д-да, - грустно ответил Кваша.
И комбригу и военкому стало невыразимо тоскливо и пусто.
Где-то в стороне, совсем близко, гулко, беспорядочно и торопливо загремели выстрелы.
Комбриг в темноте нащупал Квашину руку и пожал ее.
Восьмая ночь. Первый настоящий отдых бригады. Кваша с наслаждением вытянулся на походной койке. Спать. Спать. Больше никаких желаний. Глаза словно засыпаны песком. Нет ни одного сустава в разбитом теле, который не ныл бы вкрадчивой болью. Спать, ах, как хочется спать после ночи напролет в комнате с зеленым светом! Как просит тело покоя!...
Кваша подсунул руку под голову, скорчился на походной кровати и провалился в черную яму сна.
Проснулся Квашаг как от толчка, и тотчас же вскочил на ноги. В окошечко избы нерешительно вползала сероватая предрассветная мгла. Сон еще держал его в мягких лапах, и ему на мгновение показалось, что он где-то в углу полутемной мартеновской мастерской. Но мерно бухали орудия и, где-то, глухо перекатывалась ружейная пальба. Комбриг сидел на кровати, поправлял растрепанные усы и раздирал рот отчаянной зевотой.
- З-завтра подойдем к городу, - сказал радостно Кваша.
- Вернее - пройдем город, - сумрачно заметил комбриг.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.
Из повести о сегодняшнем дне Красной армии