2 стратегии

- Не раньше, чем послезавтра утром.

Человек с острым лицом открывает глаза, черные, пристальные большие, смотрит на сырое пятно в углу. Молчит. Человек с родинкой недоумевающе мигает.

- Алло! Вы у телефона?

- Да. Я принимаю командование полком.

- Слушаюсь, това...

- Я вас расстреляю.

Человек медленно бледнеет, родинка резче выделяется темным пятном, трубка начинает мелко дрожать.

- Чтобы полк выступил сегодня на рассвете. Это - ваше спасение.

- Слушаю, това...

Человек с острым лицом бросает трубку, снова закрывает глаза и устало кладет голову на стол...

В эту же ночь Кваша объезжал позиции.

Он тихо осведомлялся, где комроты. Если узнавал, что тот спит, вызывал дежурного. Подробно расспрашивал. Иногда на пути от одного участка к другому засыпал в седле, упираясь подбородком в грудь, выпустив ноги из стремян.

У Кваши сердце в эту ночь было огромное, переполненное любовью, жалостью и еще каким-то чувством, которое Кваша не знал, как назвать. Было это что-то среднее между умилением и восторгом. Вот так взял бы, раскрыл бы руки и обнял всех этих, таких близких людей, всю эту исстрадавшуюся подчиненную ему бригаду, защитил бы ее от завтрашнего неизбежного.

Возле болота слабо, - подумал Кваша, ложась перед самым рассветом, - ну, да сюда не доберутся, - утешил он себя и, вздрогнув, заснул.

Очень скоро его разбудили.

Густые цепи белых шли в атаку по всему фронту.

Уже гремели с обеих сторон орудия. В открытое окно порывами ветра отчетливо доносилась яростная ружейная стрельба. На разные лады тревожно и настойчиво пищал из соседней комнаты полевой телефон.

Кваша оттолкнул телефониста, бросился к трубкам и поочередно вызывал командиров боевых участков.

Пока все как следует. Атаки отбиваются. Красноармейцы держатся стойко. Лишь бы продержались, сколько нужно. Теперь - город.

- Алло! Штаб раб-бочего полка! Алло! Алло!