Прежде Львов удивлялся, обнаружив сдвоенные нити дорог, впечатанные в бурый и бледно-зеленый ковер болот, - даже тень вертолета тяжела для этой зыбкой земли, даже малые звери крадутся по ней осторожно, и откуда же взяться здесь следам грузовых машин?.. Но однажды он увидел, как колея, обогнув чахлый кустарник, устремилась вперед, к небольшому озеру, и канула в нем, чтобы возникнуть на другом его берегу, и тогда Львов понял, что под ним маршруты бесчисленных зимников: машина за машиной везла грузы на север, расталкивая снег, врезаясь в мерзлую землю, вминая в нее мох и траву - к осени та не успевала выпрямиться. Странное дело, но эти отслужившие свой короткий век дороги, точнее, отпечатки былых дорог, прибавляли уверенности. Во всяком случае мне. Красная студенистая земля, оставаясь ненадежной, не была пустынной, она только притворялась необжитой. Львов вел вертолет на север, от жилья к жилью, не подозревая, что перечеркивает страницы прекрасной книги: «Едва оторвавшись от земли, мы покидаем дороги, что сворачивают к водоемам и хлевам или вьются от города к городу. Отныне мы свободны от милого нам рабства, не зависим больше от родников и берем курс на дальние цели». Львов не читал Экзюпери; он вел вертолет на север, петляя от буровой к буровой, зависая над квадратами деревянных площадок, взмывал вверх, садился на лежневку, садился в траву; на одну буровую летела повариха, везла мешок хлеба, на другой в машину погрузили ящики с керном, на третьей невзрачная собака с жестяным номером «156» на вытертой груди, прижав уши от ветра, поднятого винтами, облаяла вертолет и прилетевшего на нем начальника экспедиции; проплывали внизу просеки - контуры будущих дорог, извиваясь, терялась вдали бесцветная лента реки...

Утром мы летали над ней.

Три дня назад из Сургута вышла на Новый Аган баржа с дизтопливом. И пропала. Так по крайней мере утверждал заместитель начальника НГДУ «Мегионнефть» Абзалов: «Все сроки прошли... Искать надо, командир. Ясно?» Слово «искать» обещало внести в налаженную жизнь вертолетного экипажа романтическую неопределенность. Львов, правда, не верил, что баржа могла потеряться, но мы с фотокорреспондентом навоображали себе бог весть чего: как мы ищем пропавших, снижаясь над плесами, обшаривая все уголки таежной реки, расспрашиваем кантов, выставивших свои рыбацкие шалаши у заводей, мучительно гадаем над картой, отвергая вариант за вариантом, как, наконец, находим баржу, сбрасываем вниз продукты и спускаемся по раскачивающейся лестнице за больными. Не хватало только тумана и какого-нибудь захудалого шторма, но погода стояла прекрасная. Впрочем, Лехмуса это устраивало. Он принялся набивать карманы пленками и щелкать затворами своих камер, а я вывел в блокноте первую фразу: «Идем на поиск - медленно, спустившись к самой воде», - но тут же, взглянув на приборы, с досадой обнаружил, что высота под триста, а скорость около двухсот. Львов вел вертолет так, будто держал потерявшуюся баржу на радиопеленге.

Мы вышли к ней через тридцать пять минут, заложили вираж, второй. Красный катер и серебристая баржа спокойно шли на Новый Аган, держась правого берега. Часов через шесть они будут там. А грузу - ждать зимы: машины повезут топливо дальше на север, к Варь-Егану, протаптывая снег до мха, до травы, до мерзлой земли...

- Никуда они не терялись, - сказал Львов, передавая управление второму пилоту. - Чапали и чапали себе потихоньку.

- Ну, Абзалов, дал шороху, - только и ответил Панасов.

- Пошли в Мегион, - сказал Львов. - Оттуда будем работать с подвеской.

- Лишь бы не доски, - вздохнул Панасов.

- Это уж как придется, - сказал Львов и, повернувшись ко мне, пояснил: - Доски легкие, а парусность у них огромная. Идешь еле-еле, машину болтает, скорость шестьдесят, а иногда вообще зависнешь: ждешь, пока пакет перестанет раскачиваться.

Везти надо было турбобур - на третий куст аганской площади.

- Совсем другое дело.

Бортмеханик Володя Кузьмин нацепил наушники, подключился к внутренней связи и ушел в хвост, разматывая провод; я сел на его место; Львов снова взял управление на себя и смотрел вперед, вниз, в зеркало заднего вида.

- Ниже, - сказал Кузьмин. - Два ниже. Нормально. Подвеска выпущена. Груз зацеплен. Наверх! Так. Трос натянут. Груз оторвался от земли. Нормально! От земли ноль-пять. От земли метр. От земли три метра.

- Скорость - пятьдесят, - сказал Львов.

- Трос, груз нормально!

- Скорость сто.

- Трос, груз нормально!

- «Шестерка» слева, - сказал Панасов. - Идет с подвеской.

МИ-6 плыл в сторону Самотлора грузно и величаво; только пустые клети для цемента, которые он тащил, портили вид: болтались внизу, как развязавшиеся тесемки.

- Вижу, - сказал Львов. - Скорость - сто пятьдесят.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.