Но, видно, не зря Кардин всю жизнь играл главным образом веселых людей, неугомонных искателей, неистребимых оптимистов - к превратностям судьбы он относился легко. Когда хвалили, не заносился. Когда ругали, не огрызался, а просто отмалчивался. И всегда, много лет подряд, его поддерживал, выручал, давал силы работать зритель.

Зритель был всегда на его стороне.

Зритель всегда принадлежал Кардину, точно так же, как сам он принадлежал зрителю, по праву нося звание народного артиста республики.

И только в одном горе не мог помочь Кардину зритель, не мог его защитить, не мог хотя бы посочувствовать, потому что зритель не знал и не догадывался о существовании этого горя.

Когда погибла первая жена Кардина, молодая киноактриса Марина Линь - кова, их сыну Сереже было шесть лет. Сережа рос тихим, задумчивым мальчиком, не доставляя родителям ни особых хлопот, ни особых беспокойств. Больше всего на свете он любил возиться с кубиками, конструктором и рисовать паровозы.

Похоронив жену, Кардин решил отвезти Сережу к родителям Марины. Он понимал: какое - то время мальчику будет лучше пожить у бабушки с дедушкой, чем у него. Старики владели собственным домиком в маленьком тихом городишке. Дед работал мастером в железнодорожном депо, а бабка занималась домом. Жили они вдвоем.

Сережа с удовольствием остался у стариков, ему нравился дом и свобода, которую ему здесь предоставили. К отцу он просто еще не успел особенно привязаться, а мать скоро забыл. Для глубоких переживаний Сережа был слишком мал.

2

Кардин часто писал тестю, постоянно посылал деньги. И в ответ от старика приходили забавные, очень обстоятельные реляции:

«Дорогой наш сын Николай! Настоящим имею честь подтвердить, что твое письмо от 6 мая сего года мы получили и деньги в сумме пятьсот рублей (500 руб.) тоже. Денег слишком много, а письмо короткое, ничего даже про свое здоровье не сообщаешь. Наш внук, а твой сын Сергей здоров, хорошо выглядит и кушает тоже хорошо. Только одна беда - отказывается от молока, не понимая, сколь оно полезный продукт, особенно в молодые годы. Сережа самостоятельно, без всякого понуждения с моей стороны и со стороны супруги, а твоей тещи, Елизаветы Васильевны, выучил почти все буквы, имеющиеся в алфавите, и пытается читать. Газеты я пока запрещаю ему брать - рано, а книжки для детей младшего возраста, какие смог, приобрел. Пусть развивается. Сережа растет тихим и ласковым. Послушный. Иногда, конечно, проявляет упрямство, так что с него возьмешь - дитя еще. В нашем городе идет кинофильм под названием «Дорога за облака», где ты, Коля, так смешно представляешь летчика или пилота, что мы с супругой, Елизаветой Васильевной, можно сказать, животики надорвали, над тобой и твоими фокусами смявшись. Сережу в кино не брали, думаю, рано его к этому делу приучать. Да, е кино мы сильно смеялись, а дома мать, понятное дело, всплакнула. «Эх, - говорит, - не дожила наша Мариновка... не поглядела». Это горе наше никуда не денешь и не спрячешься от него. Слава богу, хоть Сереженька у нас теперь на руках, а то бы и вовсе не жизнь была. Анна Васильевна, золовка моя, говорит: почему ты к нам долго не едешь? Осуждает тебя. Но я с нею несогласный. Думаю, заботы тебя не пускают. И может, оно так лучше - дать остыть сердцу. Елизавета Васильевна тебя тоже не осуждает. Сережа про тебя не спрашивает. Мал еще задумываться. Я лишнего ему не напоминаю и супруге не велел. Но письма твои полностью ему зачитываем и из каждых денег покупаем подарок. Отдаем с разъяснением: от папы, значит, гостинец или там вещь какая. Пусть чувствует - есть у него отец. Ты работай спокойно, за Сереженьку не переживай. Береги себя, а как будет возможность, приезжай к нам. Мы тебе всей душой, как родному сыну, будем рады».

И подписывал свои письма старик всегда одинаково:

«К сему любящий тебя Федор Линьков и согласная с ним Елизавета Линькова».

Письма тестя расстраивали Кардина. Он начинал собираться в дорогу. Накупал подарки сыну, всякой всячины старикам, мысленно репетировал свое появление в их тихом домике, но тут как назло припевали или очередная киноэкспедиция, или гастрольное турне, или еще какие - нибудь совершенно неотложные дела. И подарки отправлялись посылкой, и вместо пятисот рублей Кардин посылал старикам тысячу, а то и полторы тысячи, а сам не ехал.

Наконец, он все - таки вырвался.

Старики встретили Кардина со слезами и умилением. Не знали, чем накормить, куда усадить. Сережа - ему незадолго до этого исполнилось семь лет, - хоть и узнал отца, дичился. За подарки поблагодарил шепотом. На все вопросы отвечал едва слышным «да» и таким же едва слышным «нет».

От этой встречи с сыном у Кардина больно заныло сердце. Свой и не свой. Потом он подумал и решил: отвык мальчик, надо его приручить, надо найти к нему тропочку, подобрать ключик. И Кардин повел Сережу в кино. Шел фильм, в котором он играл веселого балагура - продавца. Зал трясся от смеха. На экран Кардин не смотрел, все, что там происходило, знал наизусть, наблюдал за сыном. Мальчик смеялся вместе со всеми.

Кончился фильм, и они пошли домой - Кардин - большой и Кардин - маленький. Они шли по тенистой улочке, густо заросшей старыми акациями. Сережа тихонько облизывал мороженое и чему - то улыбался.

Они миновали старую водокачку, сберкассу, почтовый киоск и уже поравнялись с маленькой площадью, где еще сохранились старинные коновязи, когда Сережа спросил:

- А ты правда такой глупый, папа?

И Кардин растерялся.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.