Он лезет в кузов за шайбами.
- И еще, как сгрузишь шайбы, ко мне зайди, Марусе скажешь: Федю видел, все, мол, в порядке, но застрял... в деревне, конечно, ну, сам придумаешь... И елочку отвези, обещал я ей елочку.
Когда оба ящика переставлены к Гурееву, Федя протягивает алюминиевую кружку:
- Отлей кипятку, будь другом. Отвернув у двигателя краник, Гуреев наполняет кружку.
- Не знаю только, - говорит он в раздумье, - стоят ли эти шайбы того... - И оборачивается к Буеракину: - Садитесь, поехали.
Буеракин хмурится, редкие бровки сбежались у него к самой переносице.
- Налей уж и мне кружечку, - говорит он. - И учти, как поедешь: из-за этих шайб завод завален некомплектной продукцией. План горит, и год на исходе.
Гуреев пожимает плечами. Садится за руль.
Федя с Буеракиным стоят молча, пока не гаснут малиновые огоньки и не затихает вдали мотор.
- Часам к десяти доберется, - негромко говорит Федя.
- Накладную бы не потерял...
Во 2-м номере читайте о величайшем русском враче Сергее Петровиче Боткине, об удивительной судьбе государственного и военного деятеля Михаила Семеновича Воронцова, о жизни и творчестве писателя Ильи Григорьевича Эренбурга, окончание детектива Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.
По поводу так называемой «международной игры»
Отрывок из новой повести «Капля росы»