- Насос! - вздохнул Федя, натягивая шапку. - Масляный насос полетел.
- Что ж, цепляйся. Так и быть, дотяну до Хомяковки.
- Не могу я до Хомяковки. За мной сюда приедут... А ты не в город?
- Нет, в Хомяковку. Да ты не бойсь, дорого не возьму...
- Не могу я в Хомяковку, - помотал головой Федя. - И денег у меня нету.
- Ну и дурак! - крикнул ему рябой. - Прокукуешь тут до Нового года. И еще замерзнешь, к чертям собачьим... Буеракин!
Заскрежетала включаемая скорость, синий дымок пыхнул из выхлопной трубы. Но трехтонка почему-то подалась назад.
- Слышь, чудо, а сколько у тебя денег-то?
Сейчас Федя двинет в самодовольную, ухмыляющуюся, пятнистую его рожу, плевать, что щупловат рядом с ним и самому придется солоней.
- Рубликов пятнадцать найдется?
- Ну?..
- Бери вот, грейся. - Он протянул Феде четвертинку водки. - Запечатанная, двенадцать пятьдесят с посудой. С Новым годом, стало быть, и уж за мое здоровье...
И, отсчитав сдачу, уехал.
Опять наступила тишина. Неподвижная тишина, словно и не мело совсем. Начинало смеркаться.
Четыре часа. Четыре тридцать.
На буксире можно добраться до города часов за пять, за шесть. Если к шести за ним не приедут, к Новому году не поспеть.
Обидно, конечно, чертовски обидно сидеть тут из-за того, что два каких-то хозяйственника, или снабженца, или кто там ни на есть не сумели вовремя сговориться насчет проклятых шайб. Но еще обиднее, если он не привезет эти шайбы сегодня и без толку вся поездка, зазря эта гонка, мороз и ожидание.
Все, что мог, он уже сделал. Осталось разве включить подфарники, чтобы его заметили в темноте...
Куда запропастился Буеракин?!
Складным ножом Федя отрезал ломоть хлеба, колбасы. Распечатал бутылку.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.