Нас было трое

«Что ж, - подумал Манни, глядя на удаляющуюся лодку, - по крайней мере, они меня поняли».

Потом он обернулся и посмотрел на пляж. Казалось, что до него много - много миль, и Манни с удивлением подумал о том, как он смог так далеко заплыть. На пляже, у самой воды, на фоне форта стояли Берт и Марта - маленькие, резко очерченные фигурки, отбрасывавшие длинные тени под лучами снижавшегося солнца.

Сделав глубокий вдох, Манни поплыл обратно.

Очень часто приходилось отдыхать на спине.

Наконец, опустив ноги, он ощутил дно. Он оттолкнулся и упрямо продолжал плыть дальше, до тех пор, пока пальцы рук не коснулись песка.

Потом он встал. Немного пошатнулся, выпрямился и, заставляя себя улыбаться, медленно пошел к тому месту, где стояли Берт и Марта.

- Ну, герой, - с иронией сказал Берт, - когда вернемся в отель, напомни, чтобы я представил тебя к ордену Почетного Легиона с водорослями.

Наклонившись за одеждой, Манни услышал, что Марта смеется. Это был тот же смех, который после завтрака на стене заставил его уйти.

До отеля они ехали молча. Когда Берт позвал его обедать, Манни сослался на отсутствие аппетита.

- Заехать за тобой после обеда? - спросил Берт. - Мы собираемся в казино.

- Нет, - ответил Манни. - Мне не везет сегодня.

Наступило молчание. Потом Берт сказал:

- Доброй ночи. Спи спокойно, толстяк! - И вышел.

Манни остался один. Он лежал и смотрел в темный потолок, думая: «Я не толстый. К чему это прозвище? Он начал дразнить меня только в середине лета».

Потом Манни опять заснул и проснулся от шума автомобиля, подъехавшего к отелю. Он услышал на лестнице тихие шаги. Вот они прошли мимо его двери, поднялись этажом выше. Открылась и тихо захлопнулась дверь. Он заставил себя закрыть глаза и попытался уснуть.

Проснувшись, он почувствовал, что ему лучше. Включил лампу и посмотрел на кровать Берта. Она была пуста. Он взглянул на часы: половина пятого.

Манни встал, закурил сигарету и подошел к окну. Луна уже заходила, с молочного моря доносилось ровное ворчание, напоминавшее жалобы старика на оставшуюся позади жизнь. На мгновение он представил, где бы был сейчас, не появись из - за мыса рыбачья лодка. Потом погасил сигарету и начал собираться. Это не заняло много времени: все лето они путешествовали налегке.

Собравшись, он проверил, здесь ли ключ от машины. Затем оставил короткую записку Берту, в которой написал, что хочет попытаться не опоздать на пароход и надеется, что это не будет очень неудобным для Берта. Берт поймет. О Марте он не упомянул.

В низинах лежал туман, и он ехал медленно. Мерные вздохи стеклоочистителя, яркий влажный свет фар на дороге почти гипнотизировали его, и Манни вел машину, совсем ни о чем не думая.

Только проехав Байону, когда уже заблестел рассвет, он разрешил себе вспомнить этот день и эту ночь. И все, что он мог подумать, было: «Это моя ошибка. Ведь я прибавил к лету этот день».