История моего «университета»

- Нет, диктует.

- То есть... как диктует? Кому?

- Послушайте.

Я с любопытством стал прислушиваться к этому необычному диктанту. «Ученик» и «учитель» сидели впотьмах, даже не сидели, а стояли рядом и не видели друг друга. Один диктовал, а другой «записывал»... в уме.

- Усвоили или еще раз прочитать?

- Хватит. Усвоил. Пять раз повторили.

- Ну, а теперь скажите, как вы «написали» первую фразу?

- После каждого слова в начале фразы три запятые, з в конце восклицательный знак.

- Почему?

- Вы так продиктовали, что явно слышится восклицание.

- Так. А запятые?

«Ученик», запинаясь, дал правильный ответ.

Так, шаг за шагом, они разбирали «диктант». К нему уже прислушивался не один я. Некоторые старались подсказать «ученику». Урок стал коллективным.

Учеба скрашивала, одухотворяла тюремную жизнь, давала нравственные силы. Сидя по нескольку лет в тюрьмах и на каторге, мы проходили целые «университеты». За толстыми тюремными стенами нас не покидала мысль о том, что придется еще поработать для революции. Мы верили в грядущие бои и готовились к ним. Каждому из нас было ясно, что бои эти будут более жестокими, чем в пятом году. Каждый из нас готовился к будущей партийной работе, предъявлял к себе большие требования.

Первый блин комом

Кроме учебников, в тюремной библиотеке была и художественная литература. Книги я очень любил и много читал, жадно проглатывая их. Ко мне снова пришла мысль описать события 1905 годэ в Коломне. Она так завладела мною, что не давала покоя ни днем, ни ночью. Отказаться от этой мысли было выше моих сил. Но посоветоваться с кем - либо я стеснялся. Несколько раз я порывался рассказать об этом Фрунзе, но все как - то не хватало духу. Однажды я все - таки решился.

- Михаил Васильевич... Я... я посоветоваться с вами хочу.

- Ну, ну... Чего стесняешься? Выкладывай, что у тебя? - весело подбодрил меня Фрунзе.

Я долго мялся и вдруг выпалил:

- Повесть о пятом годе хочу написать. Как у Горького...