Но и эта трудность осталась позади. Я подошел к рассказам молодого писателя.

- Если вы хотите оценить мастерство молодого рассказчика... - сказал я.

«Разведите руки в стороны на уровне плеч, достаньте левой рукой до правого носка...» - закончил мою фразу голос во втором репродукторе.

- Что это?! - закричал я в микрофон.

- Случайно включили запись зарядки, - успокоил меня тонмейстер. - Это мы вырежем. А сейчас снова со слов «тот, который...»

И вот, начав снова со слов «тот, который», охарактеризовав рассказ молодого автора, я, измочаленный и охрипший, подошел к роману маститого писателя.

- Глубокое волнение вызывает образ героя, оклеветанного барским изветом, - сказал я, сам крикнул: - Стоп! - и объяснил: - Оговорился, повторю снова: «Глубокое волнение вызывает образ героя, оклеветанного боярским изветом».

При этом, чтобы не ошибиться, я слегка приналег голосом на слово «боярским».

Речь зашла о другом прозаике.

- Это хороший писатель, - сказал я. - Он знает жизнь.

- Стоп!... Вы устали и начали говорить монотонно. Повторите то же самое в интонации хорошего творческого раздумья.

Я повторил то же самое в интонации раздумья и перешел к стихам. Стихи трудно читать, сидя неподвижно на стуле. Режиссер почувствовал это:

- Встаньте! Снимите пиджак, помогите себе жестом, - сказал он, прерывая запись.

- Жил да был человек осторожный, - начал читать я стихотворение, сделал широкий жест и сбросил на пол графин с водой.

- Стоп!... Перерыв! - объявил тонмейстер.

Я вышел в аппаратную.

- Ну как? - спросил я у режиссера.

- Сейчас услышите, - ответил он неопределенно.

Включили запись. И я услышал чужой, отвратительный голос: «Сегодня... я... хочу... рассказать... о... нескольких... новых книгах». Между словами были такие паузы, что в них, как в ворота, мог въехать грузовой автомобиль. Потом повторилось то же самое с бешеной скоростью: «Сегодня я хочу рассказать о нескольких новых книгах... Тот, который! Тот, который!» - непринужденно воскликнул невидимый обладатель этого странного голоса и долго молчал, трудно дыша. Затем он продолжал: - Особенное волнение вызывает образ героя, оклеветанного... - Тут наступила пауза, после которой говорящий набрал полную грудь воздуха и завопил: «боярским!!!».

Наконец, я - нет, не я, а этот другой, с отвратительным голосом, - добрался до интонации творческого раздумья. «Это хороший писатель? Знает жизнь???» - спросил он с нахальным недоумением. Вскоре раздался звон стекла, плеск воды и крик: «Ой, мама, что я наделал!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.