Старушка умолкла и вопросительно посмотрела на судью:
- Может, заболталась я?... Попаду на люди и радехонька поговорить...
- Говорите, говорите, - поощрял судья.
- Да что ж еще говорить? - И старуха как - то вся сжалась и уже совсем другим, твердым голосом добавила: - Не прошу я у них ничего. Только уж очень обидно! Хоть бы в первомайские праздники мне копеечную телеграмму прислали или просто письмо. Всем людям праздник, веселье, а у меня одни слезы. Неужели я не заслужила, люди добрые, хоть приветного слова?
Она замолкла, а затем, собрав все силы, глядя на своих детей глазами, полными слез, спросила:
- Дети, неужели я так ничего и не заслужила у вас, а?
И тогда, впервые за все заседание, на судью поднял глаза старший сын, инженер - путеец:
- Разрешите?
Он встал, медленно подошел к матери и, наклонив голову с серебряными висками, сказал:
- Прости, мама!
За ним, теребя в руках горняцкую фуражку, стоял Петр. Поднялись со скамьи, подошли к матери и остальные.
Их провожали внимательные, радостно поблескивающие глаза судьи. Их встречали руки матери, способной не только любить, но и прощать.
г. Чусовой, Молотовской области.
В 9-м номере читайте о Верховном канцлере Российской империи в годы правления Елизаветы Петровны Алексее Петровиче Бестужеве-Рюмине, о нелегкой, драматической судьбе первого российского посла в Афганистане Ивана Викторовича Виткевича, о Надежде фон Мекк – женщине, видевшей смысл своего существования в музыке Петра Ильича Чайковского, о жизни и творчестве Квентина Тарантино, окончание остросюжетного романа Андрея Дышева «Троянская лошадка» и многое другое.