Опасный маршрут

- Конец... Конец! Простите, профессор, за беспокойство, - сдавленным голосом произнес Аксенчук и, пошатываясь, направился к двери.

И тут Вольский не выдержал:

- Будете устраиваться на новую работу, пусть оттуда мне позвонят, я вас поддержу.

... Катастрофа, постигшая Аксенчука, не была случайностью. Из всего, что произошло с ним за последние годы, самое страшное, пожалуй, заключалось в том, что он не сознавал до конца своей вины и не понимал, к чему шел.

Николай Аксенчук лишился матери, когда ему не было еще десяти лет. Отец, видный хирург, всю свою любсвь отдал единственному сыну. Мальчик ни в чем не знал отказа, малейшие его прихоти беспрекословно выполнялись. Он рос капризным, избалованным ребенком. Постепенно Николай уверился в том, что ему предназначена беззаботная жизнь. Собственно говоря, он так и жил. Учеба в школе, а затем в институте давалась юноше легко. На последнем курсе института он даже предложил идею нового прибора для испытания металла на прочность. Но довести начатое дело до конца у него не хватило усидчивости. Да и интересы Николая Аксенчука были очень далеки от учебы, работы.

Два года назад умер отец, и Николай сразу почувствовал, что жизнь далеко не так легка и беззаботна, как он себе ее представлял. На развлечения своих денег уже не хватало. Быстро поредел и круг веселых приятелей. Все они, еще вчера одолевавшие его телефонными звонками и так любившие козырять, что в их компании имеется «молодой физик из засекреченной области», стали звонить все реже и реже. «Секретный физик» без денег им был не нужен.

Злобная обида на все и вся породила в душе Аксенчука утомительную, тягучую зависть к людям, которых он считал удачниками. «Ну, хорошо же, - не раз говорил он себе, - вы еще обо мне услышите!» Ему грезилось, как он в институте изобретет какую - то «штуку», после чего сам Вольский сделает его своим ближайшим помощником. Но проходили месяцы, годы, а никакой «штуки» он не придумывал. Работа интересовала его еще меньше, чем прежде. Появилось унылое равнодушие к своему делу, породившее в конце концов и ту роковую забывчивость, за которую его уволили из института...

Аксенчук сдал секретарю документы. Сотрудник отдела кадров вручил ему трудовую книжку и копию приказа, а кассир - выходное пособие. Он вышел на улицу и остановился, не зная, куда направиться. Опустив руку в карман, нащупал только что полученные деньги. «Пойду напьюсь...» Эта тупая, бессильная мысль повела Аксенчука к центру города.

Окаемов шел следом за ним, не отставая ни на шаг...

Свет еще не зажигали, и в ресторане «Якорь» было пусто и мрачно. Аксенчук сел за первый попавшийся столик.

- Коньяк и фрукты, - небрежно бросил он официанту.

- Извините, сколько прикажете коньяку и какого?

- Бутылку лучшего, поскорей! - раздраженно ответил Аксенчук.

Бутылка была уже почти опорожнена, когда Аксенчук обнаружил, что за соседним столиком так же одиноко, как и он, за бутылкой коньяку сидит какой - то незнакомец. Их взгляды встретились. Окаемов сочувственно улыбнулся Аксенчуку и поднял рюмку:

- За ваше здоровье, сосед!

- За ваше! - охотно отозвался Аксенчук и лихо опрокинул рюмку.

- Давайте объединим наши усилия, - предложил Окаемов, - пересаживайтесь за мой стол.

- Нет. Вы за мой! - с пьяной обидчивостью возразил Аксенчук.

- Буду очень рад, - согласился Окаемов и, захватив с собой почти нетронутую бутылку, перешел к Аксенчуку. - Меня зовут Виталий Алексеевич.

- Аксенчук... Николай Евгеньевич Аксенчук, - он хотел церемонно привстать и раскланяться, но его качнуло на стол. Окаемов незаметно поддержал Аксенчука.