Верные сердца

Поезд прибавил ходу. Мать отстала, Зина еще бежала за вагоном, взмахивая платочком. Она что - то кричала, но слов уже не было слышно.

- Заходите в вагон! - строго сказала Володе проводница и уже другим тоном спросила: - Невеста?

- Невеста! - ответил Володя, радуясь этому слову.

Огоньки родного города стали быстро удаляться. Парни и девушки прильнули к окнам. Володя тоже смотрел в окно. Ему было грустно. Он еще чувствовал на своих губах поцелуй Зины. И тяжело было думать, что завтра они уже не встретятся, не будут, как обычно, гулять вдоль обрыва или сидеть рядом в кино, не смогут повидаться во время обеденного перерыва на заводе...

Неожиданно послышались переборы аккордеона. Быть может, аккордеонист догадался, что тяжело на душе у его попутчиков, покидающих родные места. Так, по крайней мере, подумал Володя. Впрочем, другие, быть может, и не грустили, а мечтали уже о тех новых местах, куда едут.

Аккордеонист еще несколько раз медленно развел меха, видно, раздумывая, какую песню сыграть. Но вот поплыл по вагонным отделениям знакомый мотив, и звонкий девичий голос запел: «Прощай, любимый город...»

По одному потянулись юноши и девушки к отделению, где играл аккордеонист. Хорошую песню он нашел, всем хотелось прощаться сейчас с родными местами.

И полилась песня о синем море и таком же синем платке на плечах любимой. Не беда, что комсомольцев увозил вдаль не корабль, а железнодорожный состав. Они ехали не только в дальние края, они ехали навстречу новой жизни.

Поезд миновал уже несколько станций, а в вагоне все еще не смолкала песня.

Быть может, так бы и пели всю ночь, но поезд остановился на большой станции. Заснеженная платформа была освещена электрическими фонарями. В свете их неторопливо кружились снежинки. Играл оркестр.

Комсомольцы высыпали из вагона. Посреди платформы вместо трибуны стоял грузовик, к кабине было прикреплено полотнище с крупными белыми буквами: «Добро пожаловать! Счастливого пути».

Первая фраза была, конечно, лишней: комсомольцы пожаловали сюда лишь на какие - нибудь полчаса, пока стоит поезд, - но, видно, организаторам митинга хотелось выразить свое доброе чувство к молодежи, едущей осваивать целину.

Комсомольцы двинулись к импровизированной трибуне. Рослый мужчина в куртке с серым каракулевым воротником влез на грузовик и произнес короткую речь, в которой пожелал добровольцам счастливого пути и удачной работы на новых местах. Потом выступала девушка в пыжиковой шапке, из - под которой выбивались толстые каштановые косы.

В комсомольский вагон подсели еще человек десять местных добровольцев. Загудел паровоз, поезд тронулся.

В вагонах наладилась походная жизнь. Организовали выпуск стенной газеты. Дежурные помогали проводникам убирать вагоны. На каждой большой станции проходили митинги - к ним уже привыкли. В одном из писем Володя сообщал Зине, что добровольцам порой просто неловко становится: уж слишком много им уделяют внимания, а ведь они еще ничего не сделали, только едут работать...

Путь был долгий. Володе пришлось описывать и заволжские степи, и леса, и горы Урала, и снова степные места. Писал он и о разных дорожных происшествиях. Один парень познакомился в эшелоне с девушкой и предложил ей выйти за него замуж. Она написала в стенную газету заметку о том, каким должно быть настоящее чувство. Возникли споры: разве не может быть любви с первого взгляда? Пришлось провести диспут...

Володя сдружился со всем вагоном, и все знали, что на родине у него осталась невеста.

Но вот и город, где добровольцы распределялись по совхозам. Володя тут же послал Зине длинную телеграмму со своим будущим адресом.

Их группу ждали несколько саней, прицепленных к тракторам.

Тракторы пошли по снежной целине, прокладывая гусеницами широкие колеи. Вилась легкая поземка. Рядом с Володей расположилась Нюра - трактористка, выступавшая на прощальном митинге. Она с детским любопытством смотрела вокруг, потом привалилась к володиному плечу и задремала, убаюканная легким покачиванием саней. Володя старался не шевелиться, боясь разбудить девушку.