... Лес кончился сразу. Открылся Днепр, голубой, спокойный, в рыжих осенних берегах и песчаных отмелях. В чистом небе таяло легкое облако, гремел близкий артиллерийский гром.

Горбонос шел первым, печатая глубокие следы в сыром песке.

Вблизи Днепр был уже не голубой, а серый. Саперы навели на остров зыбкую переправу - деревянные чурбаки, сколоченные досками и наспех обструганными стволами молоденьких сосен... Стараясь не отставать от капитана, Андрей ступил на скользкий чурбак и пошатнулся: чурбак под ним сразу затонул. Горбонос шел легко, чуть взмахивая руками, как птица крыльями, и почему - то под ним, тяжелым, чурбаки не тонули.

На острове в вековом дубовом лесу обосновались целые поселки танкистов, зенитчиков, обозников. Под каждым деревом - повозки, зеленые котлы походных кухонь. Танки засыпаны бронзовыми осенними листьями.

Кого - то капитан шумно приветствовал, с кем - то обнимался, расспрашивал, много ли раненых в ротах, крепко ли окопались... Андрей смотрел, слушал и старался не завидовать. Как же надо сжиться с людьми, чтоб тебя так встречали, так тебе радовались?!

Пока Горбоноса брили, Андрей сидел в сторонке на листьях. Он никому не мешал, но казалось, никому и нужен не был: весь живой шум, непрестанное движение острова равнодушно обтекали его... Тяжело и больно чувствовать себя одиноким в чужой дружной семье. Чтобы хоть чем - нибудь заняться, Андрей развязал свой тощий вещевой мешок. У солдат в вещмешках всегда бывает что - нибудь из дому: не полотенца!, так варежки, носки шерстяные или письма, а у Андрея - ничего. И в армию - то проводить его было некому: мать убили, сестренка... Эх, Катюшка... Выживет ли?

Опять ударили зенитки. Отряхнулся дуб. Поблизости шлепнулись осколки. Парикмахер смахнул лист с плеча Горбоноса и осведомился:

- Не беспокоит? Капитан встал довольный.

Расправляя гимнастерку под ремнем, он заметил грустно - отчужденный взгляд Андрея и окликнул строго:

- Эй, эй, солдат! Выше голову!... Жди здесь, скоро вернусь.

Вернулся Горбонос не скоро и молча повел Андрея по уже темнеющему острову.

Сумерки коротки, сразу черная, глубокая, как омут, полная неясного движения фронтовая ночь. Крутой берег изрыт окопами для ожидающих переправы.

Горбонос нашел свободный окоп. Сели рядышком. Капитан свернул самокрутку и закурил, пряча огонь в кулаке.

Где - то рядом мерно дышали насосы, накачивая резиновые лодки - поплавки. Вдруг послышался знакомый нарастающий свист, и вслед за ним где - то на середине Днепра охнул взрыв.

- Начали, сволочи! - Горбонос раздавил окурок и, привстав в окопе, посмотрел на реку.

Но на реке опять стало тихо, только волны с тревожным шумом бились о берег.

- Скажи - ка, друг, - заговорил тихим голосом капитан, - ты вот на переправе вроде повеселел, а сейчас опять скис. Держаться надо!

Андрей не видел капитана, но чувствовал заботу в его голосе, и так это было хорошо, так необходимо сейчас Андрею, что он от радости даже глаза закрыл. Мысли, чувства его, скованные тем горем, что пришлось пережить в оккупации, оттаивали бурно, пригретые дружеским участием.

- Товарищ капитан, а сколько нужно пробыть в полку, чтобы, как вас, встречали? - спросил он, заикаясь от волнения.

Горбонос засмеялся и похлопал Андрея по плечу:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.