День, когда Тамара сдавала последний экзамен, был пасмурный. С утра ненадолго показалось солнце и тотчас спряталось. В палате зажгли свет еще до обеда. Тамара не пришла. Ночь у Виктора была трудная, размышлений хватило до рассвета. Следующий день облегчения не принес: Тамары не было. Опять полная раздумий и самых невероятных предположений бесконечно длинная ночь...

Тамара пришла утром на третий день. Поздоровалась, села и, помолчав немного, заговорила:

- Понимаешь, Витюша, страшная неприятность... - И, не глядя на мужа, она рассказала, как много ей пришлось ходить по министерствам, доказывать, убеждать, просить, и ничто не помогло. - Даже и то, - говорила она, - что ты лежишь в больнице. Никто, решительно никто не желает слушать. Бездушные люди! Придется ехать по назначению в другой город...

Виктор глядел на Тамару и чувствовал, что все ее повествование - обман, глупый и ненужный... А глаза? Ее чистые синие глаза... В них ложь и пустота, и вся она, его Тамуся, уже чужая, далекая...

- Витюша, милый, почему ты молчишь? - встревожилась Тамара.

- Что же я могу сказать? - Только дрогнувшие брови выдали его волнение. - Положение мое серьезное, для тебя я пока только помеха... Поэтому делай как знаешь.

О чем можно говорить еще? Тамаре было ясно, что Виктор все, решительно все понял, и она думала только о том, как бы скорее кончилось это тягостное свидание; скорее туда, на улицу, на свет, на воздух, к здоровым людям... Виктор пришел ей на помощь:

- Иди, Тамара, скоро начнется обход...

- Хорошо, - согласилась она, торопливо вставая, - я зайду завтра.

Прощаясь, она вынуждена была посмотреть прямо в глаза мужу. Сколько раз Тамара видела эти глаза! Видела их полными ласки, счастья, любви... А сейчас? Сейчас в них скорбь и мука. Тамаре на миг, только на один миг стало стыдно.

- Ну, - скрывая смущение, сказала она, - пока я в Москве, мы будем видеться каждый день.

- Не надо. - В голосе Виктора зазвучала незнакомая Тамаре сухость. - Ступай, Тамара. - Он смотрел, как жена открыла дверь, как остановилась, кивнула ему и скрылась. - Прощай! - одними губами прошептал Виктор, и к горлу подступил непрошенный, ненужный комок...

6

День Виктора начинался лечебной гимнастикой. Приходила девушка, посыпала себе руки тальком и начинала тереть, щипать, массировать. Поначалу это раздражало Виктора, потом привык. После гимнастики - умывание. Хорошо помыться утром! Но не совсем приятно, когда тебя, взрослого человека, моет няня. Затем завтрак. И опять нехорошо: кормят с ложечки, как маленького. Дальше - обход врача, уколы, процедуры. Обед. Ужин. Вечерний обход. Гаснет свет. Полагается спать. Но разве заснешь, когда мысли перегоняют друг друга? Считать? Один, два, три... пятьдесят восемь... двести двадцать пять... Пожалуйста, счет мыслям не помеха. И так каждый день. Уже много дней... Сколько? Около пяти месяцев - это полтораста суток! Сколько их еще впереди? А если так на всю жизнь? Жить без цели, без пользы...

Случилось то, чего все опасались. Об этом не раз говорил врачам профессор Дольский, это беспокоило Филиппа Максимовича, этого боялась Оля. С одной стороны, болезнь, с другой - Тамара. Все это было слишком большой нервной нагрузкой даже для такого сильного человека, как Виктор. Он утратил волю к жизни, к выздоровлению. Замкнулся в себе, замолчал. Виктор не беседовал, как раньше, с соседями по палате; неохотно, двумя - тремя словами отвечал на вопросы врачей; безразлично встречал Олю. Только приход профессора Хилкова несколько оживлял его. На это обратили внимание, и Филипп Максимович стал появляться в четвертой палате через день.

Он привозил с собой объемистую папку, в которой лежали истории болезней, схемы, фотографии. Начинался специальный, хирургический разговор. Речь шла о сложнейших пластических операциях, и получалось так, что Филипп Максимович, знаменитый профессор, советовался с простым клиническим ординатором. Тогда ординатор преображался! Глаза его блестели, и руки, почти бесполезные руки, с трудом, но все же держали историю болезни, привезенную из своей клиники профессором Хилковым.

Однажды Виктор встретил Филиппа Максимовича равнодушно. Он с безразличным видом выслушал рассказ о сложной операции ушной раковины с применением филатовского стебля, едва взглянул на фотографии этого больного и, против обыкновения, ничего не сказал.

- Тебе не интересно? - встревожился профессор.

- Интересно, но бесполезно...

- То есть как это бесполезно? - возмутился профессор.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.