Севка, Савка и Ромка

- Клад они, что ли, ищут? - спросил старшина, когда чтец замолчал, чтобы перевести дух.

- Может, и клад... Безотцовщина - всего надо ожидать. Да вы вызовите нарушителей и сами допросите, как положено.

Рыбаков закрыл тетрадку. Все молчали. Старшина, видимо, не испытывал никакого неудобства от затянувшейся паузы.

- Вызвать?.. Нарушителей то есть? - спросил наконец управдом.

- Мальчиков? - не сразу отозвался старшина. - Позовите, если недалеко живут.

Квартира Ильи Фаддеевича Муромцева в том же подъезде, этажом выше.

Надо сказать, что квартира эта, ещё недавно совсем необжитая, за последние годы неузнаваемо переменилась. Теперь она представляет собой необычное смешение музея, школьного класса и детской.

На стенах прежде всего бросаются в глаза карты области. Синяя лента Волги пересекает их чуть наискосок, с северо - запада на;юго - восток, растекаясь ближе к морю десятками протоков. Длинные тонкие линии, вырывающиеся с юго - востока, показывают направление господствующих ветров. Придавленные жарким воздушным потоком, островки древесных посадок жмутся к поймам рек, сёлам и станицам.

На подоконнике, специальных стеллажах и на полу стоят глиняные цветочные горшки, где высажены молодые дубки. Чтобы дать растениям место, письменный стол тёмного дерева отодвинут к середине комнаты. Остальное пространство занимают книжный шкаф, диван и так называемый «Ромкин угол» с игрушками, трёхколёсным велосипедом, детской кроватью.

Окрашенная белой краской дверь ведёт в соседнюю комнату - владение Севы и Савки...

Комната точно отражает жизненные интересы владельца. С юношеских лет Илья Фаддеевич - географ, ботаник и неутомимый краевед. После окончания Московского университета он вернулся в родной город и двадцать лет преподавал географию в школе. Войну он провёл на фронте - инструктором политотдела пехотной дивизии. Демобилизовавшись, временно, до восстановления школы, Муромцев пошёл работать заместителем директора краеведческого музея, да так здесь и остался.

Работа в музее привлекала Илью Фаддеевича прежде всего тем, что позволяла бродить по области, составлять и пополнять коллекции; это была мечта, не оставлявшая его со студенческих времён.

Первое время Муромцев чувствовал себя счастливым на новой работе. Но это продолжалось недолго. Как - то неожиданно Илья Фаддеевич заметил пустоту письменного стола, где больше не лежали стопки ученических тетрадей, тягостную незаполненность своей жизни и после долгих размышлений о том, не стар ли он, чтобы воспитать и вывести в люди сына, подал в Сталинградский детский дом заявление о желании усыновить ребёнка. Через две недели он получил ответ и выехал в Сталинград.

Оформляя документы, заведующая предупредила Муромцева:

- Сева - ребёнок трудный. Четырёх лет остался без родных в разбомблённом эшелоне, долго болел, умирал от дистрофии. Это наложило отпечаток на его характер - гордый, обидчивый, дерзкий, но в основе своей благородный.

- У меня тоже характер в основе своей трудный, - не задумываясь, ответил Илья Фаддеевич. - Как - нибудь столкуемся. И потом, если двадцать лет поработаешь учителем, можно, наконец, понять, что трудных ребят не бывает, а бывают трудные обстоятельства жизни. Можно это понять?..

- Можно.

- Вот и я думаю, что можно...

Они прожили вдвоём с Севой почти год, и этот год был, вероятно, самым счастливым в жизни Ильи Фаддеевича. Во время поездок по области Илья Фаддеевич нашёл и описал разновидность дуба, отличающуюся необычайной жизнестойкостью. Дуб этот был назван «Степ - ной солончаковый».

Около парка, среди развалин взорванного гитлеровцами кирпичного завода, Муромцев расчистил небольшой участок, где выращивал деревья различных пород. В семье Муромцевых участок этот получил наименование «Дубовый огород», так как большую его часть занимал «Степной солончаковый» и другие дубы.