С новым счастьем

Старик, наконец, ушёл и вернулся через несколько минут. Сведения, сообщённые им, были неутешительны: с автобазы передали, что первая машина на Скуратово пойдёт только завтра утром.

Андрей вышел на площадь перед вокзалом. Короткий зимний день подходил к концу. Облака на краю неба были окрашены в нежный, розовый цвет, большие, тяжёлые галки летали над деревьями и домами. Слева, за низкими каменными лабазами, построенными, вероятно, ещё в прошлом веке, виднелись купола церкви. Справа, через дорогу, расположился рынок; торговля уже заканчивалась, и народу было немного, главным образом ребятишки, которых всегда влечёт туда, где толкотня и шум. Посередине площади, за низкой чугунной решёткой, из огромного сугроба торчала верхушка фонтана. Очевидно, летом здесь был сквер, а сейчас сюда сваливали снег, расчищая площадь. Несколько лошадей с розвальнями было привязано к решётке, около них весело прыгали воробьи.

Благоразумие требовало от Андрея сперва позаботиться о ночлеге, но любопытство тянуло его посмотреть город. Конечно, ходить много ему с чемоданом, да ещё с больной ногой, было нельзя, но ведь всё равно скоро стемнеет, и тогда придётся обосноваться в гостинице, если здесь она есть, или вернуться на вокзал.

Он пошёл по широкой прямой улице, обсаженной молодыми деревьями. Они казались воткнутыми сверху в огромные сугробы, отделявшие укатанную шинами и полозьями дорогу от тротуаров. Одноэтажные трёх - или четырёхоконные дома с резными карнизами и наличниками, длинные заборы, водопроводные колонки на перекрёстках с ледяными горами вокруг - всё было такое же, как во многих районных городах, которых немало перевидал Андрей во время войны, странствуя по тыловым госпиталям. Но в каждом из тех городов было и что - то особенное, неповторимое: то ли крупный завод - гордость всех жителей, то ли великое историческое прошлое, отразившееся в замечательных архитектурных памятниках, а иногда это были знаменитые на всю страну сады или большое новое строительство. Здесь Андрей не видел ничего выдающегося, и внимание его ни на чём не останавливалось. Несколько, раз он сворачивал на другие улицы, и везде были те же маленькие домики и бесконечный снег, снег, снег - на деревьях, на крышах, на заборах...

Уже почти стемнело, когда он наткнулся на дом с вывеской «Гостиница» и зашёл туда. Оказалось, что все места заняты приехавшими на гастроли артистами областного драматического театра, и ему предложили на ночь диван в маленьком тёмном коридоре. Андрей оставил в гостинице свой чемодан и снова пошёл бродить по городу.

Во всём чувствовалось приближение праздника. Всё больше и больше попадалось прохожих со свёртками, пакетиками и бутылками, торопившихся из магазинов к домашнему уюту. По мостовой на маленьких детских салазках везли пушистые, чуть запорошенные снегом ёлки, у ярко освещенного подъезда городского Дома культуры какие - то девушки забрасывали снежками двух пареньков в форме ремесленного училища, и все так весело и заразительно смеялись при этом, что Андрею особенно обидной и нелепой показалась глупая случайность, заставившая его бродить в этот вечер одного по чужому, незнакомому городу. Он вспомнил старинную примету, по которой весь год должен пройти так же, как новогодняя ночь, - хорошо или плохо, подумал о товарищах по институту, поехавших работать в большие города и на крупные новостройки, и ему стало жалко себя, как бывало в детстве, когда мать по ошибке наказывала его за проказу, совершённую кем - нибудь из братьев. И будущее в занесённом снегом Скуратове и первая в жизни самостоятельная ответственная работа представились ему уже не такими заманчивыми, как несколько часов назад, когда он стоял у окна вагона и смотрел на убегающие вдаль верстовые столбы...

Чтобы скоротать время, Андрей зашёл в кино и просидел там два сеанса под ряд. Он вышел оттуда уже ночью. Стало теплее, падали редкие, лёгкие, как пух, снежинки. На улице было пустынно и необыкновенно тихо. Снег скрипел под ногами. Фонари бросали большие круглые пятна света, казавшиеся зелёными. И снежинки, попадавшие в эти круги, также казались зелёными. Андрей шёл медленно, прислушиваясь к долетавшей откуда - то из открытой форточки музыке, и думал о том, что вот сейчас во всей стране миллионы людей ждут двенадцати часов, чтобы поздравить своих близких и друзей с Новым годом и пожелать им нового счастья... Он вспомнил, что недалеко от гостиницы видел почтовое отделение. Вот и хорошо, он зайдёт и даст телеграмму матери, поздравит её с Новым годом.

От этой мысли у него стало как - то теплее на душе. К своей матери - учительнице в Тамбове - он ездил в конце лета, после сдачи государственных экзаменов в институте, но на второй день после приезда упал с велосипеда, повредил раненую на войне ноту и несколько месяцев пролежал в больнице. Так и не пришлось ему пожить с нею; когда поправился, нужно было сразу выезжать за документами в институт, а затем сюда, в Скуратове, на работу.

Когда Андрей пришёл на почту, было без четверти двенадцать. Работала только одна дежурная телеграфистка, одетая по - праздничному, с завитыми кудряшками и смеющимися глазами. Она дала Андрею телеграфный бланк и торопила его с заполнением:

- Меня сейчас подменят, вы уж, пожалуйста, поскорей...

Выписав ему квитанцию, она сейчас же куда - то убежала. Андрей присел на деревянном диване у стены и задремал.

Ему казалось, что прошло много времени, а на самом деле всего лишь несколько минут, когда кто - то с силой дёрнул его за рукав. Он открыл глаза. Перед ним стояла девушка - телеграфистка:

- Ну, проснитесь же, товарищ Миронов, пожалуйста... - умоляюще и очень смешно говорила она.

- Проснулся. Что же дальше? - опросил Андрей. - И откуда вы знаете мою фамилию?

- Вы же на бланке написали: «Поздравляю Новым годом. Встречаю одиноко в пути. Миронов». Да некогда мне вам объяснять! - вдруг воскликнула она, и тон её из умоляющего стал агрессивным. - Идёмте скорей, а то опоздаем.

- Куда идём? - не понял Андрей.

- Господи, какой непонятливый! Да здесь же, во дворе. Я как рассказала, что сейчас телеграмму принимала и что вы сидите тут одиноко, в чужом городе, отец меня разбранил и прислал за вами... Да идёмте же, а то и я из - за вас опоздаю!

Она была так настойчива, что Андрей не мог не подчиниться. Он покорно вышел за нею во двор, изрезанный на полосы светом, падавшим из окон. Ещё во дворе она начала торопить его снять пальто.

- Ведь и на минуточку опоздать - обида какая на весь год! - волновалась она.

Андрей так и не успел ещё собраться с мыслями, когда девушка ввела его в просторную светлую комнату, сперва показавшуюся Андрею тесной от большого количества людей, сидевших за длинным столом, уставленным пирожками, грибками, огурчиками и прочей домашней снедью. Первый, кого он разглядел, был его дневной знакомый - старик - железнодорожник. Он словно помолодел - был аккуратно выбрит, в не новом, но хорошем тёмном костюме, с орденом «Знак почёта» и двумя медалями на груди. Рядом с ним сидели маленькая пухленькая старушка в очках, совсем юный лейтенант, дальше ещё несколько мужчин и женщин, молодых и пожилых.