Только один раз, когда Савка, потоптавшись в сенях, сообщил, что в бочке получены из Владивостока гранаты, стрелочник перестал улыбаться, прикрыл плотнее дверь и как бы в раздумье спросил:

- А что, если я тебя, голуба, в штаб отведу?

Савка опешил, потом рассмеялся:

- Вы меня?.. Я же вас знаю.

- Ну и врешь, однако, - сказал стрелочник так же спокойно, - я вот охранник, сыщик японский... А ты ветряк, балаболка... Кровь бросилась в голову Савке. Он повернулся и вышел.

Это был прекрасный урок. Уметь наблюдать, молчать, понимать... С тех пор Савка никогда не пытался расспрашивать. Молча шарил за подкладкой фуражки, молча передавал записку и уходил, глядя исподлобья.

Он ничего не рассказал даже товарищу по шахте коногону Андрейке, даже Ромасю, с которым каждую осень ходил в сопки за козами. И только по ночам, на жестком топчане, вдруг вспомнив недавнюю обиду, снова вспыхивал, ворочался, бормотал яростные возражения. Балаболка! И это говорят ему, вожаку коногонов, комсомольцу с двухлетним стажем подпольной работы... Ветряк! Да пусть только поручат какое - нибудь настоящее дело!

Огромная красноармейская звезда, которую Савка вывел углем на стене японского барака, нисколько не успокоила коногона. Подумаешь, подвиг! Все равно часовой не высовывал носа из овчины.

Однажды вечером, когда трое пьяных каппелевцев приехали париться в китайскую баню, Андрейка и Савка отвязали солдатских коней и галопом помчались в отряд. Их обстреляли дважды: голые каппелевцы, выбежавшие на улицу из предбанника, и свои, партизаны на перевале, за смолокурней.

Этот случай несколько утешил Савку, тем более что довольный Лисица обещал ему наган - самовзвод. Он еще отчаяннее заломил фуражку и стал поглядывать на стрелочника с некоторым вызовом, точно хотел сказать: «А что? Вот тебе балаболка!» Но стрелочник, и не подозревая о подвиге Савки, так же спокойно глядел на связиста простецкими голубыми глазами и бормотал что - то не то о бураках, не то об огуречном цвете. Поэтому Савка был особенно удивлен, когда стрелочник пригласил его в комнату и без всяких предисловий спросил:

- Каппели - то голяком за конями бежали?

- Голяком! - Савка, не выдержав, расплылся в улыбке.

- Как же вас не подшибли?

- А у них глаза мылом разъело.

Стрелочник смотрел на худого носатого парня, на исцарапанные сучьями крепкие руки, в глаза у старика были совсем иные: отцовски - внимательные, чуть лукавые.

- Вот что, джигит, - объявил он внезапно, - эту шутку придется повторить еще раз... Нет, не каппелевских... Надо поднять на - гора наших, горняцких коней. Чтобы не проскочила их милиция, повалим на переезде в три ряда вагонетки... Только ночью поднимать: кони о свете забыли - разом на солнце ослепнут...

Не торопясь, он стал объяснять подробности предстоящей операции. *

Лисица был точен в выполнении плана. Люди его просочились в темноте сквозь поселок, окружили рудничный двор, залегли на высокой насыпи за вагонетками, загородившими переезд. Комсомольцы - консгоны, подготовленные Саввой, ушли в сторожевое охранение, а небольшая группа шахтеров дежурила у лебедки, ожидая сигнала.

Но сигнала не было. Только Лисица, Савка да еще Ромась и Андрейка знали, что конюх, обещавший выдать коней, не вернулся из города. Вместо него теперь дежурил Прищепа - старательный и дюжий служака, одинаково равнодушный и к белым и к красным. Он сидел возле конюшни в двухстах саженях под землей, не подозревая о готовящемся покушении на коней... На всякий случай Лисица распорядился перерезать телефонные провода: кто знает, на что способен пожилой, глуповатый служака, которого вот уже полчаса уговаривают Ромась и Андрейка?

... Шел сильный теплый дождь. Партизаны, второй час лежавшие за насыпью, ежились в мокрой траве. Лисица поглядывал то на часы, то на небо.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.