Двадцатого августа к пяти часам утра на главной базе сосредоточились все тракторы, готовые к выходу на поля. Всю ночь подъезжали со всех участков тракторные поезда с рабочими. На широкой улице гарцевали, как на параде, вычищенные лихие «клетраки», курносые фордзоны, вспугивая поутру барабанным треском своих моторов домашнюю птицу. Тревожно-торопливая сутолока была во всем: и в освещенных окнах общежития совхоза, и в разноголосом гвалте рабочих, прибывших с участков на смотр.

В рощах раскричались галки, разбуженные людским гомоном и трескучей болтовней тракторов.

К ремонтным мастерским бежали и ехали на лошадях, на тракторах рабочие. Луна таяла в небе на глазах. Угасали предутренние звезды. Легкий заморозок сковал траву, которая хрустела под ногами...

- Первый день будет хорош... на ять, - охрипшим со сна голосом, ронял технический директор Милославский, огромный с обросшим, небритым, очень красивым лицом, на котором блестели ясные веселые глаза. Он смотрел на восток, запрокинув кверху голову, и, как бы говоря с собой, задумчиво цедил сквозь зубы:.

- Не подвело бы товарищ солнце, а?.. Не подвело бы... Ух, небо-то горит!

- Поджаривай, поджаривай его, стервеца, - восхищенно гудел приземистый румяный Василий Несторович, агроном-льновод, почтенный старик с лицом, напоминающим героев Дюма.

- Чего поджаривай? - буркнул Милославский недоумевающе.

- Небо поджаривай... Ишь румянится восто...... Будто окорок... Солнышко, эх!

Деревья, как на гравюре, замерли, в предутренней тишине. Небо созревало на горизонте.

- Братцы! Солнышко!... Погодка сегодня на большой палец! - рявкнул восторженно огромный детина, тракторист с участка «Васильки».

- В первый день, можно сказать, выходим с солнышком вместе... Это хорошо... - степенно сказал тракторист Евграфов, ударник, маленький, бойкий, чернявый мужичок, сощуривая свои глаза от удовольствия.

И точно: из-за стволов деревьев брызнуло солнце.

Первые лучи заиграли бликами на ворохах желтеющих листьев осинника, затем, скользнув по крышам общежитий и мастерских, присоединились к общему собранию совхозских рабочих.

- Товарищи! - крикнул, взбираясь на гору выкорчеванных пней, неизвестно откуда появившийся директор совхоза Кузьмин. - Мы собрались сегодня здесь затем, чтобы в последний раз распределить свои обязанности в боевые дни уборки. На повестке дня... - Он замолчал, испытующе оглядывая сотни рабочих, окруживших его. Вот они! Еще недавно полуграмотные, забитые батраки, доселе не видевшие в глаза трактора, теперь уверенно держащие в руках руль. Самые смелые из них пришли в совхоз изменить свою жизнь, и сами изменились.

- На повестке дня, - повторил директор, - подсчет реальных сил, готовых к отправке на уборочный фронт. Сегодня вы идете на поля воевать за каждую тонну, вытеребленного льна. На трудовом фронте тоже война, жестокая, упорная. Лучшее оружие против классового врага - это ударничество... Будем всемерно проводить в жизнь на всех участках методы соцсоревнования.

Кузьмин кончил и быстро сошел с кучи пней.

- Вот это загнул, Кузьмич... крепко! Можно сказать, в цель прямо...

- Работа это, значит, - война, - галдели рабочие.

- Раз такое положение... ежели погода не подведет, постараемся... Уберем лен! - просто крикнул с места тракторист Щенников, хмуря свои белесые брови.

Сдержанное ворчание моторов цепко держало в напряжении толпу рабочих. Вот отделился Сабуров со своей бригадой.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.