Солдат, которому был предоставлен диванчик в квартире Полозовых, спал очень тревожно.

Он опасался.

Еще давно это стало основным и постоянным его чувством.

Мир вокруг него состоял из скрытых или явных сил, которые только и выжидали, когда он обнаружит перед ними, что он ослаб.

Всю жизнь он непрерывно страдал от голода, холода, от животных и даже от насекомых.

Но самой безжалостной, хитрой и злой силой были люди.

Они были осторожны и вредили не сами, а располагали тысячами путей, которые создавали видимость их непричастности к злу, которое они наносили.

Они делали зло через написанные неизвестно кем бумаги, через неизвестно где и кем принятые обязательства и законы.

Они умели делать зло с улыбкам», с сострадательными лицами и даже нравоучительно.

Им нужно было противостоять, С ними нужно было так же умно и расчетливо бороться.

А это было так трудно для того, кто мало знал и ничего не имел!

Когда - то он не понимал всего этого, жил просто, работал до изнурения, полагая, что все будет правильно и он не останется без всего...

Но случилось иначе.

... Он родился и жил в тех местах, где земля была суха, мертва, где колючей проволокой стоял редкий кустарник, где тусклыми клубами шерсти падали в раскаленную пыль овцы, чтобы никогда более не подняться. С каждым годом бледнела и мельчала там река, и с каждым годом злее наступал песок на людей.

Немного выше, где вода была гуще и сильней, можно было прокормиться, работая на чужих людей, и за этим его отец пошел туда. Отца обманывали, и, когда наступил расчет, ему не выдавали ни обещанных сапог, ни муки, ни шерсти. Зато он воровал и приносил ягнячьи шкурки, обмотанные вокруг худых ребер. Он выменивал их на водку и, напившись, с заплаканным бабьим лицом кричал, что Керимов не дал ему ничего из того, что обещал, не дал даже махорки. Вскоре он заболел глазами. Болезнь эта была почти локальна у жителей этих пыльных раскаленных степей. Ресницы высыпались, голые веки наливались кровью и делались мокрыми, точно губы, а белок между ними сверкал сухо и ослепительно, как слюда.

Однажды отец вернулся с большой, чистой, точно кость, палкой, которую ставил впереди себя, и сказал, что за это лето ему стало еще темнее и что Керимов побоялся, что он «заведет» стадо, и приказал ему уходить. И тогда отец пошел просить у людей с мешком за плечами.

Став у храма на Соборной площади, он повторял одно и то же:

- Красивый люди, ашарга бир!

А однажды зимой привезли его, странно длинного и твердого, как доска, с глазницами, что были полны синим снегом.

Сын его уже работал на Керимова, и тот не давал ему ни денег, ни сапог - так же, как раньше отцу.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.