Подняв подкову, герцог взглянул яа трещины у изгиба и в замешательстве покачал головой.

- Ну - ну, Леонардо, - примирительно промямлил он, - ты на все руки мастер. Не сердись, право я все же доволен тобой...

Воинственный герой Ломбардии, убийца безвинных тысяч, разбойник и кондотьер Франческо Сфорца, отец нынешнего герцога, надменно восседал на норовистом коне. Огромная статуя была сделана из глины. Это был великолепный плод зрелого искусства, это было бессмертное произведение, Перед ним очарованно толпились сотни горожан.

Герцог Лодовико растроганно обнял Леонардо, руки его достигли лишь пруди мастера.

- Благодарю тебя, великий волшебник, - всхлипнув, пролепетал он, - твой подвиг будет достойно оценен и на земле и на небесах. Чем могу я отблагодарить тебя. Проси, проси, у меня ничего нет, в чем я бы тебе отказал.

Леонардо поглядел вниз на прижимающуюся к нему редеющую макушку.

- Синьор, - несмело сказал он, - быть может эта минута слишком возвышенна для моей низкой просьбы. Моя служанка Матурина утром сообщила мне, что у нее остался лишь один дукат на рынок. Я не получаю у вас жалованья вот уже два года. Я даже не могу расплатиться за жирафа, которого я купил за 10 флоринов в намерении изучить, когда он околеет его шейные позвонки.

- Деньги, все деньги, - кисло воскликнул Лодовико, - в такой миг о деньгах! Я только что успел поистратиться на встречу германского императора, а сейчас мне опять приходится говорить о золоте. И кроме того, зачем тебе понадобился этот дурацкий жираф, ума не приложу, зачем...

И вот наступает ночь. Отхлопотан тлетворный и суетливый придворный день. Иссякли мельчайшие дела, обрушивающиеся на несокрушимый мозг титана. Он сидит в полумраке своей рабочей комнаты. Перед ним большие листы. И он пишет, справа налево, шрифтом, который можно разобрать только в зеркале, шрифтом, который засекречивал его еретические суждения от егозливого любопытства герцогской челяди. Он пишет:

«Те, кто не обращается к Природе, суть малые дети. Природа одна есть учитель истинного гения. Смеются над человеком, который хочет учиться только от природы... Они ходят, спесивые и надутые, одетые и разукрашенные не своими, а чужими трудами, и не хотят предоставить мне моих собственных. Они презирают меня, изобретателя, но презирать должно их - трубачей и пересказчиков, фанфаронов и декламаторов чужих дел... А л, изобретатель, - посредник между природой и человеком...»

Он оглядывается. Свеча чадит. Ее лучи застревают в десятках приборов по физике, анатомии, механике, астрономии. Везде стынут пружины, колеса, рычали, дуги, - прихотливые измышления его титанического мозга. Стоит большой водолазный колокол, стоит банка с человеческим зародышем в спирту, чучело крокодила, лыжи для хождения по воде, модели огромных бомбард, многоствольных пушек, разрывных ядер. Висят несколько картин, прозрачных, далеко раздвигающих собой, своим простором, своей неизмеримой перспективой замкнутый куб комнаты.

И снова пишет Леонардо да - Винчи своей тонкой, могучей рукой:

«Наибольшую радость телу дает свет солнца; наибольшую радость духу - ясность математической истины... Светлая линия - величайшая отрада глаз; ясность математики - величайшая отрада ума... Сила всегда желает победить свою причину и, победив, умереть. Удар - сын Движения, внук Силы, а общий прадед - Вес... Мудрость есть дочь опыта. Опыт - общая мать науки и искусств. Опыт никогда не обманывает, обманывают нас только наши суждения, обещая от опыта то, что не лежит в его власти, опыт не виноват, виновны наши пожелания, тщетные и безумные... Художник, сила твоя в одиночестве; только когда ты один, ты весь принадлежишь себе...»

Он подходит к окну. Ночь. Одиночество. Чадит свеча. Одиночество. Ночь... Он глядит во мрак, скрывающий от его взора много еще неразоблаченных и неразгаданных тайн. Он непреклонно знает, что тайны безоружны перед упорством и настойчивым опытом, и, если не успеет он, их разгадают иные... Он очень одинок, он работает в бесстрастном исступлении третьи сутки, утратив сон, голод, жажду. Он очень одинок, и он не понят - флорентийский титан Леонардо да-Винчи...

II

«Это гениальный человек, разносторонность его гениальна. Или тогда был такой уровень, что можно было всем заниматься?»

Начальник цеха шариков на «Шарикоподшипнике» А. Герасимов о Леонардо да-Винчи («Красная новь» № 8, 1933 г.).

То была эпоха могучих общественных перетасовок. Знамя власти с боями захватил новый класс. Он был молод - торговый капитализм, - победоносен, у него были алчные крепкие зубы. Он бурлил упорной настойчивостью, несокрушимой энергией, яростной предприимчивостью. В своих наступательных битвах он убивал, кромсал, дробил, грабил и разбойничал и щедро швырял награбленным. Он отвергал сокрушенное им смутное средневековье, которое за свою долгую жизнь научилось лишь все подавлять. Он жаждал новых ярчайших красок, новых ликующих звуков, новых громоподобных слов. Он возрождал обильные сбережения античного мира с его культом гибкого нагого тела и отважного, ясного разума. Этот клад был растоптан солдатской поступью феодализма, новый класс принялся его воскрешать. Он шарил по земному шару в поисках ««изведанных путей к неизведанным рынкам. Он смаковал плотское наслаждение здесь, на земле, насмешливо поглядывая на небо, где мракобесные схоластики сулили ему то блаженство, которое он находил у себя под локтем. Он жаждал всего, что могло воспеть, восславить, возвеличить его право на бытие и победы. В своих косолапых объятьях он неумело нежил тех, кто мог украсить его молодые дни сверканьем новых блесток. Он порождал и ставил себе на службу ученых, поэтов, художников, зодчих, своих людей, которые пели ему гимны, ваяли ему статуи, открывали для него законы природы. Он был расточителен, тщеславен, и он брал от них все, что могло его позабавить или пригодиться хоть на миг. В ту пору из его недр вышли Леонардо да - Винчи и Микель Анджело, Тициан и Рафаэль, Коперник и Галилей, Бакан Веруламский и Вильям Шекспир. На заре своей жизни он создал ослепительный рассвет искусств, при нем началось плодоносное цветение науки. Тогда он был жесток, бодр, самонадеян, он топил в крови и огне все встречные преграды, уверенно глядя в свое завтра. Он был тогда молодым, капитализм...

Энгельс говорит так: «Леонардо да - Винчи был не только великим художником, но и великим математиком, механиком и инженером, которому обязаны важными открытиями самые разнообразные отрасли физики». И это еще не все!

При перечислении всего, чего он достиг, невольно сбиваешься на скороговорку.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.