Вот за стенкой скрипнула дверь. Кто - то вошёл. Слышно было, как вытирают ноги о тряпку, лежавшую у порога.

Неуверенные, нетвёрдые шаги. И у входа в комнату оперативного дежурного появились Карякин и Чепенков.

Быть может, тут виною был тусклый свет керосиновой лампы, но лица их показались неестественно, до жути бледными. Особенно лицо Чепенкова, на котором обычно бил такой нежный, подвижный румянец.

- Целы? - спросил Лёша.

Карякин кивнул. Он стащил с чёрной курчавой головы шлем и улыбнулся. Но стоять на ногах ему было трудно, он качнулся и схватился рукою о дверной косяк.

- Домой идите, - сказал им Лёша. Карякин покачал головой.

- Будем ждать командира, - сказал он. Он держался о косяк и пошатывался.

- Я кувыркался, - говорил он улыбаясь. - Мы с ним кувыркались... Всё время кувыркались...

Он заметил Люсю и улыбнулся ей ещё шире, показав все свои белые зубы.

- Мы кувыркались... - пытался он ей рассказать, но не находил слов. - Я уже думал: конец, закувыркаюсь сейчас совсем... «Средь шумного бала, случайно...» Но тут пришли «юнкерсы», и наши на них напали, и «мессершмитты» бросили нас и понеслись к ним, а мы ушли...

Он, видимо, чувствовал, что ничего не в состоянии объяснить, что его невозможно понять, и запутывался всё больше и улыбался всё шире. Улыбаясь, сел он на диванчик рядом с Люсей, и Чепенков сел рядом с ним.

Опять наступила тишина, полная ожидания.

Затем вошёл Алексеев. Он вошёл слишком твёрдыми, преувеличенно уверенными шагами. В дверях он остановился и, прежде чем войти, внимательно оглядел всех. Люсю он встретить здесь не ожидал. Когда он заметил её, легкая тень неудовольствия прошла по его лицу.

- Где Костин? - спросил его Лёша. Алексеев выпрямился, весь топорщась от какой - то беспокойной надменности, и угрюмо посмотрел на него.

- Доложу командиру, - сказал он почти грубо.

И сел на диванный валик, отдельно от всех, с подчёркнуто независимым видом.

Вероятно, Лёша был этим несколько уязвлён. Вместо того чтобы опять предаться неподвижному своему ожиданию, он вытащил из кармана письмо, принесённое Люсей, развернул и принялся читать его не без важности. Он начал читать, чтобы показать Алексееву своё равнодушие, но с первых же строк позабыл про Алексеева.

- Она была жива! Она была в Ленинграде! - сказал он Люсе.

Люся поняла, что он говорит о своей тётке.

- Я же вам говорила, - сказала она.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.