Прыжок

— Черти полосатые. Ерунда небось какая-нибудь и была. А они сразу — «отказчик»... Конечно, пусть десантируют. — И, повернувшись ко мне, добавляет: — Выпускающий намудрил чего-нибудь, ведь бывалые ребята в самолете...

Та девятка приземлилась благополучно, и мы не стали доискиваться причин задержки десантирования. Ведь в конце концов даже если и было что-то серьезное, этот человек нашел в себе силы преодолеть страх. А это важнее, чем секундная слабость.

Наши витебчане сидят на поле, ждут. Им до прыжков еще час, не меньше.

— Страшно прыгать? — спрашиваю Олега Михайлова.

— Как сказать. Страшно второй раз. Первый-то еще не все понимаешь, бежишь к двери самолета, как в атаку, а что там, за дверью, неведомо. Ко второму прыжку готовишься уже осмысленно. Представляешь высоту, сравниваешь надежность своего места в самолете с зыбкостью неба. Но надо идти на прыжок, на тебя смотрят другие. Идешь через страх, порой через себя, потому что сам выбрал десантные войска и назад ходу нет. Потом уже легче. Конечно, бывает, кольнет что-то в голове, мурашки по спине пробегут: а вдруг парашют подведет, или на камень сядешь, или еще что-нибудь. Боязно. Но тут же себя убеждаешь, что все это нервы — есть запасной парашют, от камня можно отрулить стропами, от сближения с другим парашютистом тоже можно уйти. Настраиваешь себя соответственно. И — вперед. Как только купол над тобой хлопнул, наполнился воздухом — блаженство непередаваемое. Летишь и поешь, а то стихи читаешь или просто кричишь невесть что от радости, от полета...

Нам все труднее собирать вместе наших витебчан. Современная армия требует специализации, как и любая современная отрасль промышленности. В полку служат люди десятков военных специальностей. Вполне естественно, что после того, как молодые солдаты освоили основной комплекс десантных наук, их перевели в подразделения, где требовались специалисты взамен ушедших в запас солдат. Кому-то из витебчан надо будет подучиться.

Миша Апанасенок попал во взвод связи, осваивает радиодело. Капешко, теперь уже гвардии младший сержант, — командир отделения во взводе управления, там же Олег Михайлов, он сейчас за замкомвзвода. Сергей Ковалев и Саша Живодров зачислены старшими стрелками зенитного артиллерийского взвода. Андрей Наумов, тоже сержант, — старший писарь батальона. Он хоть и сопротивлялся этому отчаянно, но в армии приказ — дело святое. «Виной» всему способности Андрея к штабной работе. Вернулся из учебного подразделения в звании младшего сержанта Леонид Архиповский. В прежней роте остался только Олег Сметанников.

Военная служба хоть формально и развела наших ребят по разным подразделениям, но друг с другом не разлучила. Едва выдастся свободная минута, ищут своих, из девятки, собираются вместе. Они крепко сдружились, и мы рады этому.

Накануне прыжков Капешко и Апанасенок были направлены на командно-штабную тренировку, почти за две сотни километров отсюда. Андрей Наумов откомандирован на три недели в штаб соединения. Филинов уже отпрыгал, сейчас он дежурит возле метеокомплекса, помогает руководителю полетов. Так что в самолете наших пятеро: Архиповский, Михайлов, Живодров, Сметанников, Ковалев. Для Леонида Архиповского это первый прыжок в армии.

Стартовая площадка, откуда идет посадка в самолет, ограждена с трех сторон. Позади многократный контроль, которому подвергается каждый десантник, независимо от звания и должности. Если на последнем этапе контроля хотя бы у одного из девяти парашютистов обнаружится малейшая ошибка в укладке парашюта или в подгонке снаряжения и оружия, вся команда выводится с площадки формирования. Никакие извинения не принимаются.

Наша семерка (плюс двое нас) благополучно преодолевает последний, самый тщательный осмотр: правильность монтажа парашютных приборов, их установка по времени и высоте: фалы гибких шпилек, двухконусные замки, петли троса и петли прибора и так далее...

— К самолету бегом марш! — командует выпускающий, командир разведвзвода гвардии лейтенант Олег Овсянников. Высокорослый, спортивного склада лейтенант бежит замыкающим. — Вперед, соколы, отдохнем в небе...

Самолет набирает высоту. Присматриваюсь к ребятам, пытаясь обнаружить в лицах волнение. Ничего похожего, все абсолютно спокойны. Может быть, пока спокойны? Овсянников проверяет, надежно ли пристегнуты к тросам камеры стабилизирующих парашютов. Прицепляет пряжки удлинителей за карабины камер. Последние минуты полета. Сметанников морщится. У него вчера обгорела спина на укладке парашютов. Сегодня каждое прикосновение вызывает боль. А у Олега за спиной, помимо укладки, — гранатомет.

Внизу зеленый ковер леса, перевитый лентами проселков, отсвечивающий линзами болот и озер.

— Приготовиться!

Команда стряхнула с лица Живодрова улыбку, стянула скулы Сметанникову. Ковалев сосредоточенно скользит взглядом по укладке запасного парашюта, некоторое беспокойство в глазах Архиповского, Михайлов спокоен и даже весел. И эта его веселость не наиграна, я много раз убеждался, что он не умеет лукавить.

Зуммер. Выпускающий распахивает дверь. В кабину тугой волной врывается воздух. Взгляд непроизвольно упирается в белый проем двери, за которым пустота. Первым выходит из самолета Михайлов. Он самый тяжелый из семерых. И по правилам должен прыгать первым, потому что скорость его приземления чуть выше, чем у остальных, стало быть, Иван может в воздухе догнать более легкого парашютиста. Следом за Иваном — Олег Рычков, водитель взвода управления, потом — Сметанников...

Они даже не выходят — выбегают, вырываются из самолета, в два прыжка оказываясь у двери, сильно отталкиваются и, прижав руки к груди, сгруппировавшись, уходят вниз. Очередь Архиповского. Вообще-то он решительный парень, немногословный, правда, слегка бравирует своей мужественностью. Признался, что не по душе ему быть поваром, предпочитает служить в роте, пусть даже рядовым стрелком. Обращался к командованию полка с просьбой перевести его на другую должность.

Архиповский у двери. Воздушной волной его отбрасывает назад. Значит, недостаточно уверенно шел. Заминка. Тревожный взгляд Овсянникова. Лейтенант что-то шепчет. Что, не слышу. Не свожу глаз с Леонида. Он пригибает голову, скользит взглядом с двери на лейтенанта, сильно отталкивается и уходит в белый проем. Молодец. Что бы там ни было, он оказался на высоте. Потом он объяснит: «Споткнулся обо что-то, вот и замешкался». «Конечно, — скажу я, — бывает. Главное — прыгнул и другие за тобой успели выйти».