Не так давно ребята поздравили Федора с присвоением ему звания младший сержант. Но витебчан огорчил перевод Филинова в другую роту, пусть даже на должность командира отделения. Привыкли к нему, полюбили за добрый, открытый нрав, за оптимизм, за мужской честный характер. В перемене армейской судьбы виновата опять же добросовестность Филинова.

В числе других полутора десятков человек Федор как-то был направлен на сборы внештатных прибористов воздушно-десантной службы полка. Проводились регламентные работы с парашютными приборами, которые в автоматическом режиме раскрывают двухконусный замок, регулирующий открытие основного купола. Работа серьезная, очень ответственная. От исправности прибора зависит человеческая жизнь. К слову сказать, наши парашютные приборы Доронина признаны самыми надежными в мире. Пятнадцать десантников после сборов вернулись в свои подразделения, а Филинова руководство ВДС полка попросило оставить в штате их службы. Помимо чисто технических навыков (Федор до армии имел дело со сложным оборудованием), он обнаружил исключительную добросовестность, что в глазах специалистов ВДС делало его человеком в их системе незаменимым.

...Федор приземлился как по писаному, в самое «яблочко», устоял на ногах, быстро освободился от купола. Пошел проситься на второй прыжок. А там уже Апанасенок, Михайлов, Наумов. Тоже хотят по второму разу прыгнуть. Гвардии майор сдвинул фуражку на лоб, усмехнулся.

— Не поймешь, честное слово, что за народ! То ворчат, что и без вышки когда угодно прыгнут, то подавай им второй прыжок...

— Аппетит приходит во время еды, — негромко заметил Ковалев.

— Да-а? Ну ладно, кушайте на здоровье, — кивнул Якоб и махнул рукой выпускающему на вышке.

— Дай им еще по прыжку...

...В небе вспыхивает одинокий белый купол. Подхваченный потоком ветра, он устремляется в сторону, потом словно застывает в небе и, наконец, медленно, почти неразличимо для взгляда, скользит вниз. Полк, сотни пар глаз неотрывно следят за парением одинокого парашютиста, вместе с ним мысленно переживая все стадии приземления. Чуть поодаль бесшумно раскручивается пропеллер ДМК (десантного метеокомплекта), регистрирующего скорость и направление ветра, температуру и влажность воздуха. Две первые величины при прыжках имеют особое значение. Сейчас, судя по показаниям ДМК, все в пределах нормы, ветер юго-западный, порывистый, значит, возможен небольшой снос.

Парашютист уже приземлился и идет к нам, взвалив на плечи ранец с собранным куполом. Это командир полка, гвардии майор, офицер особой десантной ковки.

Одна из командирских привилегий — первому шагнуть в прохладную синь неба, вдохнуть его упругий, зыбкий воздух, ощутить телом волнующее блаженство свободного полета и рывок строп. Нечто подобное есть и у летчиков, когда именно командир первым поднимает машину в небо для разведки погоды. Полк или эскадрилья с нетерпением ждут его приземления, потому что дать «добро» на полеты может на последнем этапе только командир. И это при самой современной метеотехнике. Впрочем, небо — стихия часто непредсказуемая,

В биографии командира десантного полка был трудный, почти драматический эпизод. Еще не надев военную форму, он испытал на себе всю меру коварства неба. Это случилось, когда он, тогда еще безусый юноша, только начал заниматься парашютным спортом и прыгал в клубе ДОСААФ. Во время одного из прыжков, в момент приземления, резкий порыв ветра рванул купол в сторону. Парашютиста проволокло по полю и ударило спиной о камни. В результате — перелом позвоночного столба и руки. Госпиталь, операции, долго ходил прямой, как столб, позвоночник мучил болью месяцами. У другого это навсегда бы отбило охоту к парашюту. А он остался верен своей романтической мечте стать десантником. И, выздоровев, поступил в военное училище и по сей день прыгает.

...Роты, батальоны разбиваются по «кораблям» на девятки. Трудяга АН-2 берет на борт по девять десантников, плюс выпускающий, плюс экипаж. Полк работает сразу с тремя самолетами. Задача у летчиков простая — погрузка десанта, взлет, набор высоты, подход к району десантирования (он в пятистах метрах от аэродрома), выброска парашютистов, снижение, посадка. И все по новой. По челночному принципу — два самолета практически все время в воздухе.

Вдруг замечаю какую-то встревоженность на лицах офицеров, собравшихся у полевой рации. Гвардии подполковник Николай Васильевич Власенко нехотя роняет:

— Экипаж просит разрешения на приземление. Вроде бы на борту отказчик.

Я уже знаю, что по терминологии парашютистов это человек, отказавшийся десантироваться. В этом случае самолет должен вернуться на аэродром для формирования новой команды парашютистов. Холостой вылет. Бесцельный расход горючего, потеря времени. Но самое неприятное то, что у кого-то в последний момент сдали нервы, кто-то проявил малодушие. И этот кто-то не посторонний — свой, прошедший наравне с другими учебные марши, тренировки, весь цикл подготовки к прыжкам и наверняка имевший за спиной уже несколько десантирований. Конечно, всякое бывает, люди есть люди. И все-таки отказчик — позор для всего полка. Через несколько минут полк узнает его имя.

Власенко нервничает. Вижу, как он теребит шнур стропареза. Подполковник поднимает взгляд к самолету, идущему на посадку. Представляю, что сейчас творится у него в душе, ведь за парашютную подготовку десантников отвечает он в первую голову.

Внезапно лицо руководителя полетов просветляется.

— Повторите для ясности... Понял. И подполковнику:

— Экипаж просит разрешения вернуться в район и выбросить десант. У них там уже все в порядке.

Власенко морщит лоб, выдыхает сердито:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.