4

В первую минуту Степан Матвеевич не узнал сына: вытянулся, раздался в плечах. На щеках поверх загара полыхает здоровый румянец. Усики отпустил. А что, они ему к лицу – выравнивают запавшую верхнюю губу, не таким тяжелым делают подбородок.

– Батя! – радостно налетел на него Василий. – Ну здоровое А я тебя вчера встречал. Думаю, в воскресенье приедет. Сегодня не получилось – на работе. Запарка, не до отгулов.

Степан Матвеевич обнял сына, почувствовал рядом родное тепло, которое ни с чем не спутал бы, губы его дрогнули. Нет, Василий не просто вытянулся и раздался в плечах, он перерос его. Смотри ты, на службу уходил – в пояснице переломить можно было. Теперь не переломишь – сплошные мускулы.

— Дай хоть посмотрю, как ты устроился, – стараясь унять волнение, высвободился Степан Матвеевич из объятий сына. – Даже телевизор? Смотри ты. А я думал, вас в палатках поселят. Теперь вижу: у палатки пять этажей. Вода, свет, тепло... Что, у всех в общежитии телевизор и картинки на стенах?

— Да нет. Телевизор мы сами купили. Комнатой. Все-таки надбавка у нас сорок процентов. Ребята подобрались хорошие, вот увидишь. Один из Ивано-Франковска. Это его рисунки на стенах. Он художественное училище окончил. Как выпадет свободная минута, сразу за краски... Другой – вот на этой кровати спит – из Намангана. Парикмахером работал. Надоело. Решил Сибирью подышать. Все, говорит, ножницы больше в руки не возьму. А мы ему: для других не бери, для нас обязан. Не бежать же нам к парикмахеру, если свой рядом живет... Еще один – из Чимкента. Между прочим, у него первый разряд по боксу... Теперь нашу комнату интернациональной зовут.

— Где же сейчас твои друзья?

— Кто где. В кино, наверное, или к девушкам пошли.

— А ты что же?

— На собрании комсоргов задержался. Понимаешь, какое дело. Неразбериха у нас покуда: то бетон кладем, то траншеи роем, то в строители напрашиваемся. Работы много, но постоянно приходится ее искать. А знаешь, что самое страшное на стройке? Простои! Нет ритма – нет дисциплины, нет коллектива! Все связано. А смысл любой комсомольско-молодежной прежде всего в коллективе. Азбука!

«Смотри ты, – удивился Степан Матвеевич, – как заговорил! Раньше слова из него не вытянешь: все молчком, сопком. Ни во что не вмешивался. А теперь – комсорг! Что его так перевернуло? Армия? Новые друзья? Самостоятельность?»

Степан Матвеевич вдруг почувствовал в груди жгучую ревность и обиду: то, чего не смог он, смогли другие. Каким образом? Ведь он всегда старался, чтобы Вася рос по-хорошему настырным, твердым, общественным. Сколько вечеров они об этом проговорили? Вернее, говорил Степан Матвеевич, а Василий и младшие слушали. «Жизнь в одиночку не проживешь, это не игра в жмурки. Нужно уметь постоять за себя, вовремя взять инициативу в свои руки, помогать другим...» После таких разговоров Степан Матвеевич чувствовал себя разбитым: все-таки инструмент доводить до требований ГОСТа куда как легче.

А ведь Василия тяготили длинные разговоры о жизни – только теперь понял Степан Матвеевич. Ну, конечно. Лицо у него становилось замкнутым, отсутствующим. Вот и на электротехнический он к нему после школы не пошел, устроился монтажником на строительстве Новокемеровской ГЭС. Наперекор, что ли? Пошутил еще: сверху видней, куда ботинок уронить. Степан Матвеевич ответил на это: если обязательно хочешь ронять, иди на шахту:

Вместе с тем Степан Матвеевич чувствовал: для Васи нет авторитета выше, чем он. Откуда же это давнее молчаливое противоборство?

Иногда Степан Матвеевич срывался, повышал голос: «Что ты на меня так смотришь, как будто я враг тебе? Пойми; сынок, только добра хочу!» Обычно, Василий молчал, переминался с ноги на ногу, но однажды несмело заметил: «Ты слишком часто об этом говоришь».

Тогда слова эти опалили его, обидели своей жестокостью, несправедливостью. А такими ли они были несправедливыми? Вероятно, Василий прав: даже самые верные истины могут вызвать противодействие, если их склонять слишком часто и не к месту.

— Что с тобой, батя? – прервал его размышления Василий. – Ты меня не слушаешь...

— Да, да... Наверно, подустал с дороги. Не обращай внимания. Я тут тебе подарок приготовил. Не знаю, понравится ли.

Степан Матвеевич торопливо вынул целлофановый пакет с сорочкой, которую купил по дороге в общежитие.

– Ты посмотри, какой воротник модный, – показал он. – А полоска! Между прочим, со Знаком качества!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.