– Да ты что? Ромашку-то кто не знает? А у этой другое имя. К вечеру вспомню, а днем не могу. Листочки у нее, как у рябины. Как же ее зовут-то?

– Пижма, или дикая рябина, – устало подсказываете вы. – Только я не слышал, чтобы она от грыжи помогала.

– А от несчастной любви?..

Женщины оборачиваются на ват голос. Вы видите круглые синеглазые

красивые вятские лица женщин ваших лет, постарше и помоложе, и еле успеваете отвечать на вопросы:

– От почек что?

– Арбуз.

– Если ноги скрипят, нескромный вопрос...

– Скрипун-трава: хвощ.

Толпа обступает вас, дышит вам в лицо, в затылок, в уши. Молодая женщина с бусами на полной белой шее при каждом вашем ответе качает головой восхищенно-осудительно, причем осуждение относится то ли к ней самой, не знаю мол: а он вот знает, то ли к кому-то из ее знакомых.

– Надо же! Надо-же! – приговаривает она и оглядывается вокруг, призывая как можно больше земляков присутствовать при вашей проповеди.

– А если кровь не свертывается?

– Тысячелистник. Он и от желудка помогает, – вдохновляетесь вы. – Пищеварение регулирует.

– Регулирует? Надо же! Надо же!

Старушка, та самая, в гофрированной панамке, протискивается вперед, садится рядом с вами, хотя все места вокруг заняты, и говорит:

– Посижу с хорошим человеком. Вы ведь врач?

– Нет, – отвечаете вы, но вам не верят и за вас объясняют старушке:

– Врач! Врач!

– Скромный он.

– Надо же! Надо же! Старушка в панамке спрашивает:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.