Адам

Адам

- Готово! «Подсудимый» выпрямился...

«Властью, данной от бога, лишаем мы Адама Власова звания матроса».

- Понял? Балда галюнская!

«За глумление над верой и крещением соленой водой и резиновой щеткой постановили теперь же всыпать тебе двадцать пять банок».

- Будешь?

Адам не понимал, а беда надвигалась. Попросить о снисхождении? Хуже было бы.

- Слушай дальше!

«По позднему времени и милости морских тритонов, жаб и лягушек мы скидываем целую пятерку банок, но, как опасному элементу, ворошившемуся под нашими руками, авансом постановляем еще двадцать пять. Итого - без пятка пять десяточков!»

- Бона, здорово!

Тщетно пытался представить себе Адам эти вот банки. И на мгновение у него точно появилось любопытство. Он осмотрелся по сторонам, и это движение заставило поторопиться с приведением приговора в исполнение.

С люка сдернули флаг. Адама повалили на стол. Дрожь пробежала по телу. Руки и ноги схватило несколько человек. Адам смотрел на них с нескрываемым беспокойством и видел, как у правой ноги Захаров и Петров долго корчились, приседали и решали, кто должен держать колено, кто ступню.

Других не видел...

Старшина, Люков, не торопясь, уже готовился. Фланелевка и форменка в мгновение были сдернуты, за ними с голого тела скользнула тельняшка.

Адам впервые увидел у него на груди татуированный крест и надпись «боже, храни моряка».

Этот человек готовился изобразить палача.

Из бумаги он вырезал маску и в ней выглядел действительно страшно в этой предвечерней обстановке, палубы, перед столом - эшафотом, на котором лежал распятый Адам. «Палач» медленно подходил к жертве и под хохот «своих ребят» творил какую - то наспех придуманную молитву. Вне всяких сомнений, он сам был увлечен игрой и, выкрикивая «Осанна! Осанна!», первым рычал от удовольствия.

«Прислужники» в обычных матросских костюмах налили на Адамов живот постного масла, посыпали солью и медленно втирали ее в кожу остробедрыми долями обычных луковиц.