Окончание. Начало в №№ 1 – 4, 6 – 8.

30. Рита Ушакова

Лицо у Тихонова стало утомленным, присохшим и сразу очень постарело. Утренние веселые морщинки у глаз сейчас закаменели грубыми рубцами. И набухли на скулах тяжелые желваки.

Он сел на подножку машины, пошарил по карманам, устало спросил:

– У кого-нибудь есть закурить?

Я протянула ему «Яву», он глубоко затянулся и забыл мне даже кивнуть – он был с теми, кто должен через несколько минут сесть «на брюхе», он, кажется, ничего сейчас не слышал, кроме хрипловатого голоса из динамика рации:

– ...Передаю посадку всех рейсовых маршрутов на резервные аэродромы... Наведение в аэропорты Домодедово, Внуково, Быково – с Центральной диспетчерской. Всем транспортным средствам покинуть поле...

Откуда же взять сил, чтобы пережить со всеми людьми те беды, что низвергаются на них за сутки? Разве бывает такая профессия? Такое занятие? Такая работа? Такое дежурство? Или это просто характер? Характер Стаса?

Я смотрела на его удрученное худое лицо, и мне казалось – может быть, я ошибаюсь, может быть, мне только почудилось в тот звенящий испугом и напряженный миг: Тихонову было бы легче, окажись он сейчас на борту приземляющейся обезножевшей «Каравеллы»...

Наверное, в этом и есть вся разница между нами – когда я до смерти перепугалась, от глупости своей и эгоизма, то самая большая мечта у меня была вырваться из этой грохочущей алюминиевой коробки...

Я прошла мимо человека, с которым могла бы быть счастлива сто лет. Нет, не прошла. Ушла. Значит, не смогла бы.

– ...Повторяю, всем транспортным средствам покинуть поле... Санитарные машины – на разворотные полосы... Пожарные экипажи – к трехсотметровой отметке... Повторяю, моторы не глушить... Аварийный самолет прошел последний поворот посадочного конверта... Вышел на прямое снижение... Внимание!.. Внимание!.. До приземления двадцать секунд... шестнадцать... всем занять места по аварийному расписанию...

Тихонов встал, бросил окурок, коротко приказал: – Все в машину! Задирака, давай...

« – ...Милиция слушает!..

– Дайте адрес Петровки тридцать восемь!»

Телефонный разговор.

31. Следователь Скуратов

Наш автобус медленно покатился по полосе, и в тот же миг над кромкой леса, там, где обрывался желтый пунктир посадочных огней, возник стремительно планирующий над полем силуэт самолета. В огромной, ватной тишине, обрушившейся на аэропорт, как комета, как обморок, как ужас бессилия, отчетливо разносился утробный, урчащий рокот его турбин, выведенных на самую малую тягу.

– ...До приземления – тринадцать... десять, – гундосила рация.

Мерно подрагивали на концах крыльев красный и зеленый фонари, которые сейчас за секунды до столкновения с землей вдруг потеряли обычный смысл опознавательных сигналов, а превратились в знак безумия, символ сумасшедшей надежды, когда они одновременно кричат: можно! нельзя! возможно! исключено! выживем! взорвемся! Красный и зеленый. Запрет и разрешение. Жизнь и гибель...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.