За все долги в жизни надо платить. Я много лет выдавал себя за другого. Я не следователь, не капитан милиции.
Я курортный водолаз. На курортах фотографы предлагают желающим сфотографироваться: декорация дна морского, по которому ходит водолаз. Надо только зайти за холст и засунуть лицо в дырку в водолазном шлеме. Я водолаз. Из окошка скафандра смотрит сейчас на мир лицо перепуганного насмерть человека. Посмотрите все на фотографию насмерть перепуганного водолаза!
Участковый подмигнул мне и стал ногой – по низку двери – с силой колотить. И все снова заорали:
– Ма-а-ат-ю-юх-и-и-и-н, от-кр-ы-ы-в-а-а-й!..
Зашелся басовитым лаем Юнгар. И снова грохнул выстрел, и полетели щепки.
И когда страх подкатил к горлу, как рвота, все вдруг стихло на секунду. В глубине квартиры глухо, эхом бахнул еще выстрел, я понял, что он стреляет в Тихонова, и, больше ни о чем не думая, я отбежал к противоположной стене, рванулся сверх всех сил и ударил плечом в дверь, плечом, рукой, грудью – и вместе с рухнувшими досками ввалился в квартиру.
«В своей деятельности оперативный дежурный руководствуется законами СССР».
Из Инструкции.
Я видел короткий язычок пламени, брызнувший с -конца ствола в синем клубе дыма, и одновременно со звоном и лязгом раскололись перед моим лицом оба стекла оконной рамы. И, еще не веря, понял, жив! Он промахнулся!
Прыжком метнулся в комнату, ему навстречу, и не мыслью, а чувством, звериным инстинктом понял, что мне не добежать: он забьет в ружье патрон, поднимет ствол и успеет выстрелить в упор.
В этой бессознательной ясности расчета я схватил по дороге стул и на бегу метнул его вперед. А Матюхин успел пригнуться. Вот это мой конец.
Но внезапно со страшным треском вывалилась дверь, и вместе с ее обломками в комнату влетел Скуратов.
Матюхин рванулся на шум, не глядя, навскидку, выстрелил.
Я свалил его одним ударом. Сопя, ползали с ним по полу Задирака и Одинцов, вязали его своими ремнями, где-то рядом плакал ребенок.
А я стоял на полу, на коленях перёд Толей Скуратовым, который мимо меня смотрел в окно. Изо рта у него стекала струйка крови, тоненькая, как нитка.
– Ножницы! – крикнул я. – Дайте ножницы!..
Я хотел разрезать на нем китель – все правое плечо, верхняя часть груди были залиты кровью.
Он что-то шепнул, я наклонился к нему ближе, но он говорил непонятно:
– Я... не... водолаз... я не курортный...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.