Публикуя этот материал, мы надеемся, что читатели не останутся равнодушными к нравственной стороне конфликта между молодой учительницей и учениками. С каким моральным багажом выйдут из стен ьиколы в большую жизнь 17-летние ребята, поймут ли они, что не всегда быть им баловнями судьбы, которым жизнь только благоприятствует, только преподносит разные блага и удобства, не требуя взамен ничего? Примириться с подобной «философией комфорта» нельзя, ибо она, как червоточина, незаметно, исподволь проникает в человека, опустошает его нравственно и духовно. Разговор об этом выходит далеко за рамки «школьной» проблематики, он взывает к раздумьям о человеческих взаимоотношениях, о справедливости, чистоте и искренности людей в отношениях друг с другом. Итак, дорогие читатели, ждем ваших писем.

Чувствовала она себя неважно, уже какой день болела голова, температура держалась все время повышенная, от простуды ломило руки и ноги, но Людмила Сергеевна не поддавалась болезни, старалась не обращать на нее внимания. Вот и на школьный вечер она пришла как ни в чем не бывало, села немного в стороне от всех – правда, чуть печальней и задумчивей обычного, но в общем привычная на вид для своего 10 «б», который как раз сейчас выступал на сцене.

Она смотрела на них и, как ни странно, не испытывала сегодня чувства гордости и радости за своих ребят, хотя выступали они с особенным блеском и выдумкой – в зале то и дело хлопали в ладоши и громко смеялись над остроумными частушками. Доставалось всем – и учителям и ученикам, но когда они прошлись и насчет классной руководительницы: обещала, мол, им поездку в Москву, а обещаниям скоро уже три года будет, – так вот, когда они проехались на ее счет, краска залила лицо Людмилы Сергеевны, ей даже показалось, будто все повернулись в ее сторону. А ребята продолжали петь дальше, зрители весело поддерживали их смехом и взрывами аплодисментов. После 10 б» выступали девятые и восьмые классы, каждый класс старался переплюнуть соперников, но все же выдумка и артистизм 10 б» были непревзойденными, и они заслуженно заняли первое место на этом школьном вечере отдыха.

А потом начались танцы – самая желанная часть вечеров старшеклассников. В зале то ярко вспыхивал свет (это когда в дверях показывался кто-нибудь из особо строгих учителей), а то вдруг приглушался или почти совсем угасал (это когда в зале оставалась одна Людмила Сергеевна Панфилова, которая, к всеобщей радости, никогда не обращала внимания на игру ребят со светом). Гремела музыка, на сцене выдавливал из себя «иностранные» звуки модный мальчик в джинсовой куртке с закатанными рукавами и темными очками на простодушной физиономии, а в центре зала, как водится, переминались с ноги на ногу яркие девочки-школьницы с модными прическами и гораздо менее яркие, но жаждущие выглядеть «суперменами» с холодным взглядом ковбоев совсем еще пацанята-школьники.

Людмила Сергеевна потихоньку, почти про себя улыбалась, помня по собственному опыту, как хочется в такие годы казаться взрослей, чем ты есть. Почему? Да из жажды самоутверждения. Из жажды проявления независимости и самостоятельности. И еще – из жажды противоречить, идти наперекор мнению старших...

Впрочем, Людмила Сергеевна вместе с болезненным состоянием испытывала сейчас не то чтобы грусть, она чувствовала, как поколебалась ее вера в ребят, ее убеждение, что она была своему классу так же близка, как близки ей эти совсем нелегкие и совсем непростые девчонки и мальчишки из 10 «б» – за одну неделю несколько ЧП...

Они всегда казались ей, может, и не старше других десятиклассников, но самостоятельней, дружней и, самое главное, скромней, проще. Люба Гущина, Фая Гаязова, Люда Шугаева, Лена Галюченко, Марина Роднова, Нина Павлова, Люба Долгушева, Лена Катаева, Марина Зюзева, Алеша Пузаков, Миша Фролов, да что там – весь класс был известен ей как свои пять пальцев, а вот теперь оказалось – плохо она их знала, не до конца, а попросту говоря, самообольщалась, веря в то, что между ней и классом существует взаимопонимание. Больше того, она считала теперь, что они предали ее...

Среда. 7 декабря. В этот день они пришли на уроки, как всегда, к восьми утра. И сразу же узнали: истории и обществоведения сегодня не будет, Мария Ивановна Миляева заболела. Марию Ивановну они любили и уважали, но как не порадоваться, когда вдруг так неожиданно образовалось «окно» в расписании! У каждого сразу свои планы, один грандиозней другого, но тут вдруг приходят из канцелярии и бесстрастно объявляют: вместо истории будет химия, потом – <окно», потом – военное дело, а еще позже – два урока литературы. Они, конечно, возмутились: химия – это ладно, все равно сегодня должна быть химия, но при чем тут дополнительный урок литературы?! Начнут их опять ни за что ни про что недорослями да Митрофанушками награждать, веселенькое занятьице!

– Да мы же сами в этом виноваты! Ничего не хотим ни знать, ни учить! – искренне округлила глаза Марина Суслова.

– Ну, Маринка же у нас чокнутая на литературе! Вот пусть и сидит сама, если ей это нравится!

– Правильно! Она ладит с учительницей – пускай и занимаются вдвоем литературой. А наше дело сторона, – неслось со всех парт.

– Как вам не стыдно, ребята! – говорила Марина; она и в самом деле бредила литературой и поэтому всегда защищала учительницу, которую в классе недолюбливали.

– Ну, пусть мы мало знаем. А она нас учит думать, интересоваться, спрашивать? Только вошла: достаньте тетради, ручки, записывайте! И давай шпарить: она читает, мы, как истуканы, пишем. «В цикле заграничных стихов Маяковский резко осуждает язвы капитализма. Ярким примером этого служит стихотворение Бруклинский мост»... И так весь урок под диктовку! А мы хоть раз читали это стихотворение? Читали другие стихи Маяковского? На уроке? Вслух? Только и записываем ее замечательные рассуждения по поводу литературы. А где же сама литература?!

– Зато, дорогие Митрофанушки и недоросли, – как всегда, иронически вставил свое слово Володя Кезик, – пятерки и четверки на экзаменах нам обеспечены. Коротко и ясно отшпарим любой вопрос по заученной тетрадочке – и помашем школе ручкой!

– А разве от нас самих ничего не зависит? – не сдавалась Марина Суслова, раскрасневшись от жаркого спора.

– Эх, «я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли – Москва!» – продекламировал Володя Кезик. – Так, кажется, у Маяковского?

– Вот именно, ребята! Нам вон экскурсию в столицу обещают три года, а мы тут сиди на литературе.

– При чем тут Москва? – осуждающе проговорила Люда Шугаева. – Разве Людмила Сергеевна виновата, что ей все время отказывают в поездке?!

– А пускай тогда не обещает!

– Да ведь мы же взрослые люди... Должны понимать, что бывают разные обстоятельства...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.