С «массовой культурой» современный американец сталкивается едва ли не с первых дней жизни. Не могу забыть кадр из шедшего в нашем прокате документального фильма «Америка глазами француза»: малыш, которому нет еще и года, ползает в своем загончике, а в углу загончика – телевизор, и на экране – передача для зрителей именно такого, более чем младшего возраста.

Зачем же, спрашивается, подобное излишество? Ведь годовалый ребенок за сюжетом, даже элементарным, не может следить, а уж рекламных вставок и вовсе не воспринимает. Однако если вдуматься, это не излишество, а точный расчет. Именно так, буквально с пеленок, воспитываются унифицированные вкусы, которые служат основой стандартизированного мышления – мышления без мысли – и стандартизированного, пассивно-потребительского поведения.

Ту же, в сущности, цель преследуют и получившие широчайшее распространение комиксы – книжки, состоящие почти из одних картинок, которые можно листать, не читая, и низкопробные шоу, и киноленты серийного производства. Те фильмы западных студий, какие мы видим на наших экранах, те произведения западных литератур, какие у нас переводятся, – это лучшее из лучшего, созданное самыми талантливыми и смелыми режиссерами и писателями и скрупулезно отобранное из сотен тысяч километров пленки и миллионов тонн бумажной продукции. Нашему зрителю и читателю, в особенности молодому, просто трудно себе представить, какого масштаба достигло в современном капиталистическом мире производство кино-, теле- и печатной макулатуры, сработанной максимально по двум десяткам стандартов и рассчитанной на самые убогие духовные потребности.

Повесть «Сила воображения» принадлежит перу одного из известных американских писателей-фантастов старшего поколения. Клиффорда Дональда Саймака. Написана она во времена, когда адепты, «массовой культуры» еще не выступали со столь откровенных позиций. Но все основные ее составляющие и главная из них – культ насилия – были уже налицо. И свойственная честному художнику прозорливость в сочетании с яркой фантазией (в самом деле, какая же фантастика без фантазии!) заставила Саймака призадуматься над завтрашним днем литературы.

«Сила воображения» – повесть пародийная. Разумеется, события, описанные в ней, не произойдут никогда – ни в XXI, ни в XXV веке. Не суждено Земле стать поставщиком дешевого чтива на всю Галактику хотя бы по той простой причине, что «массовая культура» – порождение современного капитализма – не доживет до этих далеких дней. Но фантастика всегда была и ныне является зеркалом не столько грядущих эпох, сколько своей собственной. Саймак совершенно верно подметил и развенчал две отличительные особенности «массовой культуры»: ее агрессивность, стремление любой ценой навязать себя как можно большему числу читателей, слушателей, зрителей и ее механистический характер, Никогда – ни в XXI, ни в XXV веке – ни одна машина не создаст «Анну Каренину», а вот выдавать литературное варево по рецептам нынешних комиксов машина, и даже не очень умная, могла бы вполне...

В статьях, посвященных творчеству лучших американских фантастов, в частности того же Клиффорда Саймака, наши критики нередко бросают упрек: мол, что же вы, несомненные гуманисты, неистощимые выдумщики, становитесь наивно нерешительными, едва речь заходит о перспективах социального развития человечества? Описываете технику, отделенную от нашей многими столетиями, зовете нас к свержеветеовым скоростям, знакомите с братьями по разуму всех мастей и обличий, а нравы и общественные институты землян оставляете точь-в-точь такими, как в провинциальном городишке в штате Калифорния либо Нью-Джерси...

Сходный укор можно, конечно, адресовать и предлагаемой повести. Однако сатирическая, разоблачительная задача, которую ставил перед собою автор, и не могла быть решена по-другому.

Совершенно естественно, что мы, живущие в иных общественных условиях, рисуем себе исторические перспективы человечества иначе, ярче, яснее и отатилшетичкее, но это не мешает нам понять и оценить по достоинству острый юмор Саймака, его незаурядное литературное мастерство и, конечно же, силу воображения.

Юрий Еремин, доктор философских наук

Салон-магазин находился в самой фешенебельной части города, куда Кемп Харт попадал не часто. Этот район был в стороне от его обычных маршрутов, и он сам удивился, когда понял, в какую даль забрел. По правде говоря, он вообще никуда бы не пошел, сохранись у него кредит в баре «Светлая звездочка», где обреталась вся его компания.

Как только Харт разобрался, где он, ему следовало бы развернуться на сто восемьдесят градусов и убраться восвояси: он и сам ощущал себя лишним здесь, среди роскошных издательств, раззолоченных притонов и знаменитых кабаков. Но салон заворожил его. Салон не давал ему уйти. Харт застыл перед витриной, забыв о своем заношенном костюме и стоптанных башмаках. Лишь рука, засунутая в карман, ненароком ощупала две мелкие монетки, которые там еще уцелели.

За стеклом стояли машины, блестящие, сногсшибательные, именно такие, каким и надлежало продаваться на этой изысканной, напудренной улице. Особенно одна машина, в углу: она была еще больше и блестела еще ярче, чем остальные, и над ней словно витал ореол писательской удачи. Массивная клавиатура для набора исходных данных, сотня, а то и больше прорезей для ввода кинопленок и перфолент, нужных по ходу процесса... Судя по градуировке шкал, выбор настроений был гораздо богаче, чем Харту когда-либо доводилось видеть, да, по всей вероятности, она обладала еще и множеством других достоинств, не столь заметных с первого взгляда.

«С такой-то машиной, – сказал себе Харт, – человек прославится почти автоматически, может статься, за одну ночь. Он напишет все, что пожелает, напишет хорошо, и перед ним распахнутся двери самых привередливых издателей...»

Но как бы ему того ни хотелось, заходить в салон и осматривать машину не имело смысла. Думать о ней, и то было без толку. Оставалось лишь стоять и глазеть на нее через витринное стекло.

«И все-таки, – сказал он себе, – у меня есть полное право войти в салон и осмотреть ее со всех сторон. Кто и что может мне помешать?..» Никто и ничто, ну, если не считать усмешки на лице продавца, молчаливой, вежливой, точно отработанной гримаски презрения в ту секунду, когда Кемп Харт отвернется и поплетется к выходу...

Он украдкой бросил взгляд по сторонам – улица оставалась пока безлюдной. Было еще слишком рано для того, чтобы эта надменная улица возродилась к жизни, и у него мелькнула надежда, что если он все-таки войдет и попросит разрешения осмотреть машину, ничего страшного не случится. Может, он сумеет объяснить, что не собирается покупать машину, а только хочет поглядеть на нее. И они не станут над ним смеяться. Конечно же, нет, никто и слова против не скажет. Мало ли людей, в том числе богатых и известных людей, заходят в салон просто поглазеть...

Он крался вдоль витрины, не отрывая глаз от машин и подбираясь все ближе к двери, уговаривая себя, что ни за что не войдет, что входить – это глупо, но в глубине души сознавая, что искушение неодолимо.

Наконец он поравнялся с дверью, толкнул ее и шагнул внутрь. Продавец возник перед ним как по волшебству.

— Вон тот сочинитель в углу, – промямлил Харт. – Скажите, не могу ли я...

— Безусловно, безусловно, – подхватил продавец. – Извольте следовать за мной.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.