Никакой высотки не было. Там, куда показывал комбат, колыхалась какая-то серая пелена. Ленька заморгал, и постепенно стал вырисовываться перед ним пологий склон холма, рассеченный окопами, ходами сообщения. _

- Где-то за нею штаб полка... Скажешь, Ермаков требует ориентиры. Ориентиры пускай укажут, понял?

«Ориентиры... Ориентиры... - тяжело проворачивалось у Леньки. - Что за ориентиры?..»

- И кто сосед справа, кто слева, ясно?

- Ясно, - лихорадочно соображал он, где и как найдет этот самый штаб и надо или не надо отдавать комбату честь...

- Действуй!

Рывком Ленька выбросился на бруствер.

- Стой! - донеслось из траншеи. - По-пластунски!...

Но он уж не мог остановиться. Не мог на виду у презиравших его солдат трусливо броситься на брюхо и ползти. Пережитый только что стыд отшиб всякую мысль об опасности, вылился в какую-то злую силу, и она несла Леньку напролом. Он перепрыгивал через воронки, падал, вскакивал среди осколочного визга, проламывался сквозь упругие волны дыма и земляного крошева от накрывших склон холма разрывов. Уже где-то по Другую сторону налетел на двух солдат. Двое эти прилипли к жиденькому кустику терновника, лежали, уткнувшись под корень...

- Где тут штаб?.. Штаб где? Да очнитесь вы... Ленька орал что-то насчет ориентиров, соседей.

Горло было набито словами без смысла, теми самыми, которые раньше казались ему постыдными.

- Мы что, мы не виноватые. Бьет как! - скулил солдат, прижимаясь щекой к земле и выворачивая на Леньку расширенные зрачки. - Мы сами до Ермакова. Связные из штаба...

- Ориентиры давай! - затряс его Ленька.

- Танк горелый и еще дерево! Дерево! Автоматная рота Куценки. Сосед. Левый. А правый батальон Горбова...

Танк... Куценко... Горбов... В голове, будто в пустой жестянке, звенели лишь эти слова. Ленька нес их в себе, как что-то хрупкое, ненадежное. В траншее - знал это - ждали, может, даже считали секунды, но на этот раз он уже не катился по склону холма, как подхваченный ветром моток травы. Заслышав свист, кидался на землю, расчетливо выжидая, когда молотнет впереди, чтобы по-тигриному прыгнуть в свежую воронку. От кого-то он слышал, что при обстреле мины не падают в одно и то же место. И теперь переметывался от воронки к воронке, пока не дотянул до своих. Чьи-то руки подхватили его, растрепанного, полуослепшего. Кто-то сунул в рот горлышко фляги. Подошел Ермаков, и Ленька, словно торопясь избавиться от опасного груза, выкашлял ему вместе с раздиравшей легкие гарью то, что, по. его мнению, не имело ни особого смысла, ни значения и за чем, наверное, вовсе не стоило лезть под пули:

- Горелый танк. Дерево. Слева рота Куценко. Справа Горбов...

Как же все случилось? Как напоролись они на этого худющего, горбоносого эсэсовца?..

Его тут же прикончили. В том же окопе, откуда он выскочил, словно привидение. Его изрешетили, хоть он и поднял руки. Не из-за Леньки. Из-за комбата. Солдаты чуть не молились на Ермакова. Если б у солдат даже не было оружия, они бы все равно разодрали немца на куски. Таких в плен не берут. Прежде чем сдаться, он разрядил свой автомат до последнего патрона. Разрядил в упор. В комбата и в Леньку...

Ленька лежал на спине, стараясь не шевелиться. Боль уже была не такой сильной, как сразу. Можно терпеть, если посильней закусить губу. Кроме того, - это тоже облегчало боль - он уже знал, что не убит, как показалось, когда дубинный удар в бедро свалил его с ног, а только ранен. Он еще увидит мать, которая вдруг наклонилась и стояла над ним все время, пока он катался по земле; еще побродит по знойным улицам приморского городка, промелькнувшим прощальным видением перед тем, как должна была наступить тьма... Все это останется с ним. Надо лишь лежать тихо, чтобы уберечь силы до госпиталя. Надо не думать о сквозной дыре в теле. Надо о чем угодно...

«Как же мы сплоховали?» - доискивался Ленька, на каком неверном шаге подстерегла их нелепая автоматная очередь...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.