Из-за поворота траншеи показалась бочонистая, неуклюжая Тоська в сдвинутой на затылок шапке. Отбросила с глаз мокрые лохмотья рыжих волос, шагнула к Мухе.
- Ну, - окрысилась на Леньку, - чего ждешь? Вдвоем они подняли Муху, прислонили к стенке траншеи. Тоська потрогала отверстие на виске.
- Отвоевался, родимый...
Высвободила из-под ног убитого полу шинели, задрала, накрыла Мухе голову.
- До ночи побудет. А ты чего дрожишь? -потянулась к Леньке. Улыбнулась жалостливо: - Испугался? Бедненький...
По траншее, пригибаясь, шел к ним Волокушин, Ленька отстранил Тоськину руку - Тоська хотела погладить его по лицу, - полез в окопчик.
- Иди, иди, Рукавцова, - подтолкнул ее Волокушин. - Как его? - кивнул на Муху.
- Не видал. Поругались мы. А потом я стал разговаривать, а он молчит. Долго разговаривал... с мертвым.
- Вот и Мухи нету, - ссутулил плечи Волокушин.
- Мать жалко.
- Детдомовский он.
- Знаю его еще с боев под Калачом... Все письма писал. Какой-то Люсе...
- А я гадом его обозвал.
- В сердцах чего не бывает.
- Он с убитого ватник снял. Этот вот. Я и подумал...
- Зря подумал! Не на базар же он снести хотел.
- Понятно. Но с убитого... Убитому салют полагается! А по его...
- Тут салют один, - махнул Волокушин в сторону хутора. - По ихним окопам! Передовая...
- А по его выходило, что никакой солдату чести нет, - упрямо досказал Ленька. Ну и показалось, будто плевать ему на все. Мертвый солдат, так вроде можно с ним... Будто он солома какая.
- Знал я Муху, говорю тебе! - нахмурился Волокушин. - Не способный он был на такое.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.