«Серебряная удочка»

Хотя рекомендация и определение не очень льстили мне, я обрадовался перспективе этого краткого отдыха, который предвещало отсутствие хозяина. Но моя надежда сразу же развеялась при виде сеньоры Пирайян, которая, проводив мужа до двери, поставила перед прилавком стул, села на него с величественной осанкой, бросила взгляд королевы и, выждав момент, сказала мне:

- Идите сюда, возьмите веник и подметите. Просто неприлично зайти в магазин!

Я покраснел до корней волос, но, согнув спину, взялся за веник и стал яростно подметать.

Энергичный голос хозяйки остановил меня:

- Кто так подметает? Где вы этому научились?

Я не ответил, и мое молчание, казалось, обозлило величественную матрону. Сидя в центре поднятой мной густой тучи пыли, она продолжала наставлять меня строгим, полным достоинства голосом.

Блистательная дама надолго продолжила бы свою филиппику, если бы возвращение ее мужа не положило конец этой сцене.

Вид хозяина привлек мое внимание. Он казался очень озабоченным. В тишине он прошел

через магазин и исчез во внутренних комнатах. Его жена последовала за ним. Впервые после моего вступления в этот дом я и мой коллега продавец остались наедине. Он был среднего роста, хорошо сложенный, широкоплечий юноша. У него был вид крестьянина, простого и хитрого одновременно. Я подошел к нему, желая завязать разговор.

- Вы обратили внимание на сеньора Пирайяна? Кажется, с ним случилось что-то неприятное. Плохие дела, вероятно.

Не глядя на меня и не прерывая работы (он упаковывал дюжинами носовые платки, кладя на восемь платков высшего сорта четыре низшего, по своей величине и рисунку не отличавшихся от первых), парень ответил:

- Кто знает! Я ничего не видел!

И, бросив украдкой взгляд на внутренние покои, поспешно сказал:

- Идите работать. Мне запретили разговаривать с вами.

Я смерил его с ног до головы презрительным взглядом и отошел. Эти первые слова, которыми мы обменялись без свидетелей, оставили у меня тяжелое впечатление. Кто был этот человек, откуда он пришел? Единственное, что я о нем знал, - это то, что его звали Хосе, дон Пепито для постоянных клиентов. Несмотря на отсутствие опыта, до меня дошло, что это запрещение - ловкая тактика, цель которой - посеять между нами недоверие, не дать объединиться для зашиты и нападения на общего врага, то есть хозяина.

После недолгого отсутствия сеньор Пирайян снова появился за прилавком, занявшись клиентурой с обычной развязностью и пустословием.

Прошло еще два дня, а мое ученичество не двигалось с места. Занятый большую часть дня самыми тяжелыми работами, я не располагал временем, достаточным для постижения трудного искусства продавца.

Я часто слышал разговоры, что для того, чтобы быть коммерсантом, у меня нет самого необходимого - призвания.

И это действительно было правдой. Иначе чем объяснить тогда этот детский неуместный стыд, зажигавший мое лицо, когда под взглядом Аргуса - хозяина я был вынужден говорить, что белое - это черное, или черное - белое и что то, что стоило десять, стоит двадцать или тридцать. А это стыдливое заикание при объявлении результатов измерения куска материи, опускание глаз, чтобы не встретить взгляд покупателя! А эти находившие на меня непреодолимые порывы броситься догонять беднягу покупателя и сказать ему, возвращая деньги: «Возьмите, это ваше, я ошибся в цене!» А мои ночные кошмары!

Все новые открытия по службе заставляли меня думать, что я ее недостоин. Но другая мысль, еще более прочная, парализовала мои стремления к независимости...