Стало опять смешно. Геннадий вскоре отыскал нужный дом, подъезд, даже квартиру. Постоял на лестнице, но войти не решился: рано, пусть поспит. А проснется, узнает такое... и он, радуясь за сестру, улыбнулся.

В десятом часу, когда на улицах стало оживленно и шумно и, наверно, все одесситы и приезжие встали. Геннадий, задыхаясь от волнения, поднялся по лестнице уже знакомого подъезда. Сначала осмотрелся, прочитал наклейки на почтовом ящике — вырезанные заголовки газет и журналов, — постоял у двери, за которой не было слышно ни звука. Осторожно коснулся кнопки, позвонил — не слишком коротко, как посторонний, не очень длинно, как свой. И сразу за дверью что-то загрохотало, поднялась возня. Почти одновременно высунулись две физиономии: снизу — мальчика, сверху — девушки. Оба сразу погасили улыбки. Степенно распахнулась дверь. Девушка, коротко остриженная, в халате, веснушчатая... вежливо спросила:

— Вы к Матвеевым?

Геннадий не отводил взгляда и продолжал стоять. Он даже не подумал, что она некрасивая, совсем другая, чем ему казалось. Вдруг спохватился:

— Да, да, к Матвеевым. Можно к вам?

За девушку ответила женщина. Он не заметил, как она подошла, на ходу вытирая руки перекинутым через плечо полотенцем. Должно быть, только что из кухни. В темноте прихожей Геннадий не рассмотрел ее лица.

Женщина с излишней поспешностью пригласила юношу пройти, засуетилась:

— Проходите, пожалуйста, вы, наверное, прямо с дороги? Может быть, умоетесь сначала? Мы как раз собирались завтракать, отца ждем, в магазин спустился.

Она отослала детей в комнату и не отступала от гостя ни на шаг. Тот был сначала озадачен: откуда она меня знает? Потом догадался: у нее же спрашивали.

Не глядя, виновато улыбнувшись, она тихо спросила:

— Простите, я не знаю вашего имени. — И уже громко, на всю квартиру: — Генечка, вы что пьете, кофе или какао?

Потом состоялся завтрак, напряженный, с паузами, которые торопилась заполнить хлопотливая хозяйка. Как только начинался разговор, она выскальзывала на кухню и мгновенно возвращалась с кастрюлькой или сковородкой, садилась напротив гостя и не сводила с него встревоженных, требовательных глаз. Вначале слева от Геннадия сидел ее муж, он настойчиво глядел только в тарелку, но ел мало, отрезал ложечкой яичницу, долго жевал. А когда поднялся, смахнул рукавом чашку на пол. Стал собирать осколки. К нему со смехом бросились дети.

— Танюша, Боренька, не надо, Я сама замету, — остановила хозяйка.

Остались вчетвером. Геннадий тоже ел мало, хотя был голоден, боялся смотреть на девушку и все время видел, чувствовал только ее. Совсем большая, даже стыдно, что он привез в подарок цветные ленточки.

— А в Москве, наверное, уже осень? — спросила хозяйка. Он даже не спросил, как ее зовут. Знал только: С. Н.

— Нет, еще жарко, — ответил Геннадий. Надо было сказать что-нибудь подлиннее: например, что хочется скорее опуститься в метро, там всегда холодок.

— Ой. как мне хочется в Москву! Ни разу не была. — объявила Татьяна. Она говорила бойко и тоже напевала по-одесски.

Геннадий не посмотрел, только подумал: «Разве не была?»

Хозяйка, кажется, подумала о том же и поспешно перевела разговор на другое:

— Геня, а вам нравится Одесса? Правда, ведь очень красивый город? У нас тут очень хорошо.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.