— Конечно, забудет. И не беспокойтесь, — успокаивала нянечка. — Уж поверьте мне. Пятнадцать лет работаю. Сколько перевидела!

... Пятнадцать лет и еще семнадцать. Не мудрено, что неделю тому назад она не сразу вспомнила стародавнего знакомого и, конечно, не узнала в двадцатилетнем застенчивом парне мальчишку, которого она, обняв на прощание, когда-то отправила в путь, оказавшийся совсем не добрым.

Гораздо лучше помнились те, которые не имели даже имени и фамилии, — подкидыши. Их было особенно много в двадцатых, в тридцать третьем голодном году. Ребятишек привозили обычно по ночам, когда оставались одни дежурные. Сразу купали, кормили и укладывали в чистую постель. К этому времени они уже становились людьми с документами. Чтобы как-то возместить столь неудачное начало жизни, им давали счастливые имена.

Отсюда, из этого двухэтажного дома, построенного около тридцати пяти лет назад, уходили в жизнь новый Александр Сергеевич Пушкин, Константин Эдуардович Циолковский, Михаил Ботвинник, Петр Ильич Чайковский, Алексей Хомич, Никита Спартаков. По «святцам» дежурных легко можно было узнать их вкусы... кто любил музыку и стихи, а кто шахматы или футбол. Были здесь Морозов, которого принесли в морозный день, Ирина Казанская, найденная на Казанском вокзале, Светлана Абажурова, доставленная в тот же день, когда в приемной повесили новый светлый абажур. Почти все Пушкины, Ботвинники и Казанские обрели потом новых родителей и другие фамилии. А Геннадий Поздняков, у которого было все непридуманное, через некоторое время опять остался только с именем да фамилией и оказался в детском доме. Позднее, пятнадцати лет, он вдруг узнал, что похороненная четыре года тому назад мать не была его матерью. Пришел незнакомый жестокий человек, который, кажется, думал, что поступает правильно. Ты, дескать, малый, не грусти. У тебя своя жилплощадь в Москве, несмотря на то, что детдомовский. Когда мать умерла, тетка вашу комнату на Большой Полянке заняла. Неродная тетка, дядьки жена. А площадь ваша — твоя да Татьянки. У тебя и сестры все права...

Оказалось, это теткин сосед. Очень сильно, видно, они повздорили. И вот из-за этой ссоры в один миг Геннадий так много нашел и много потерял. Нашел сестру, о которой даже не подозревал и только потом убедил себя, что ему всегда смутно помнилась какая-то маленькая девочка, виделась она расплывчато, безлико, как приходившее во сне. Еще нашел настоящую, но покойную мать и утратил тоже покойную, ненастоящую.

Ни одно событие в жизни не могло бы внести такую сумятицу, как сообщение непрошеного гостя. Геннадий хотел себя убедить, что любит ту мать, которая была действительной матерью, хотя втайне знал, что не может любить ее. так как даже не представляет себе, как она выглядит. Он заставлял себя ненавидеть ни в чем не повинную женщину, заменившую ему мать, и в то же время не позволял себе сознаться, что любит именно ее, так не вовремя ушедшую, оставившую его одного разбираться с такими сложностями.

В чем он не сомневался ни минуты, — это в том, что есть сестра, Татьянка. Он стал присматриваться к девчонкам ее лет, и, если нравились чьи-то глаза, — такими представлялись глаза неведомой сестренки. У всех встречных девчонок брал он лучшее: самые толстые косы с самым красивым цветом волос, самую лучшую улыбку, самые белые зубы. Ах, как хороша была его сестра!

В первое же воскресенье он пошел на Большую Полянку, в дом, где, оказывается, ему принадлежала комната. Она была совсем не нужна ему. Встретился с чужой, незнакомой женщиной, которая доводилась ему какой-то родственницей. и никак не мог побороть в себе неприязни к ее худобе, шее с обвисшей, тонкой кожей.

Ему было неприятно, когда она, не вставая с дивана, прижимала его к себе, к мослатым коленям и плакала. Он не слушал ее рассказов о том, как трудно ей жилось в войну, многодетной, без мужа, и как горевала она, что не могла взять обоих сирот к себе. Геннадий извлек из всего этого только то, что сирот было двое, и все пытался узнать, где сестра. Оказывается, родственница об этом не знает. Девочку кто-то усыновил и увез куда-то. Когда усыновляют, подробности знать не полагается. Геннадий никак не мог понять, как можно усыновить девочку и почему брату не полагается знать хотя бы адреса сестры.

Он возвращался в детдом сокрушенный, без надежд. Теперь он не мог жить без сестры. Но жил, продолжал надеяться, наводил справки о каждой подходящей Татьянке.

И вдруг через несколько лет он случайно узнал о существовании таких учреждений, которые заботятся о судьбах маленьких сирот. До этого ему никогда почему-то не приходило в голову, откуда привозили ребят хотя бы в их детдом, с которым он уже давно расстался, но в КОТОРЫЙ его постоянно влекло. В одно из посещений он расспросил обо всем воспитательницу и прямо от нее помчался в Замоскворечье.

Молоденькая сотрудница в белом халате, шлепая тапочками по гладкому паркету, подошла к белым ящикам, переспросила фамилию и чуть было не ответила:

— Поздняков Геннадий Петрович... у Васильевых, Позднякова Татья...

В это время вошел главный врач. Сурово поглядел.

— Татьяна? — бледнея от страха, чуть выговорил Геннадий той интонацией, которая понуждала продолжать. За девушку ответил врач:

— Приходите, пожалуйста, завтра. Это надо уточнить, проверить...

— Не надо хитрить. — перебил его Геннадий. — Я же все знаю. Скажите, где моя сестра? Я видеть ее хочу. Понимаете, сестру хочу видеть!

И врач ответил откровенно: нельзя этого сказать. На Татьяну все права у тех, кто считает ее дочерью. Сначала у них надо спросить. Но это не так-то ПРОСТО. Семья живет не в Москве. Написать нельзя: письмо может попасть к самой Тане. Надо связаться по телефону с местным районо, их представитель побывает у родителей...

Геннадий считал, что это может занять по большей мере день. А длилось целую неделю. Каждый вечер после работы он приходил сюда, в двухэтажный домик, вопрошающе глядел испуганными глазами, и ему тоже почти беззвучно отвечали:

— Нет пока.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.