Он уходил не сразу. Держа кепку на коленях, еще продолжал сидеть. Видел людей, которые приносили какие-то справки. Всегда приходили двое — муж и жена. Когда их вызывали в соседнюю комнату, они суетливо вскакивали, и Геннадий уже знал, что это бездетные супруги, которые пришли сюда, чтобы стать родителями. Он понимал, что это хорошие и не очень счастливые люди, но не мог пересилить неприязни к ним за то, что они станут родителями чужого ребенка.

Сейчас они вернутся с какой-либо из женщин в белом халате, с трудом будут сдерживать ликование, а дежурная возьмет под салфеткой на тумбочке маленький ключ, откроет им белый шкаф, достанет звонкое колечко и отопрет соседнюю комнату. Люди, в одну минуту ставшие родителями, сядут перед женщиной в белом, и та заполнит все графы в карточке из плотной бумаги.

Геннадий в конце концов мог бы примириться с проволочкой, но вознегодовал, пришел в бешенство и одновременно отчаяние, когда ему наконец ответили:

— К сожалению, родители не согласны...

В первое мгновение он не мог говорить, смотрел не мигая на врача и на всю комнату часто дышал.

— Да какое они имеют право! Моя сестра! Да кто они такие, чтобы распоряжаться? Я требую, чтобы вы сказали, где живет моя сестра. Вы слышите: где моя сестра?

Потом он вдруг расплакался. Пожилая полная нянечка мягко толкнула его в плечо, подавая стакан:

— Будет тебе, Геня... Ну, слышишь, выпей водички... Ты сам посуди. Живет девочка, довольная. папу и маму любит, хорошо живет, а ты вот придешь, и сразу ей станет худо. Тебе хорошо было, когда объявился теткин сосед?

— Какие они, мама и папа? Злодеи, вот они кто, себя любят, а не ее.

Потом он вдруг сразу затих, задумался. Долго стоял спиной ко всем у окна, незаметно открыл нижний шпингалет и задвижку у форточки и почти спокойный ушел вместе со всеми.

... На следующее утро Геннадий, усталый, счастливый, решительный, пришел на завод, упросил сначала мастера, потом начальника цеха, чтобы ему сейчас же, немедленно, дали отпуск — хотя бы на три дня. Он едет в Одессу. И еще ему нужны деньги на три билета: один туда и два обратно. Немного взял у ребят в долг, продал по дешевке часы и отправился в путь.

В поезде ехали веселые люди, которым предстоял целый месяц отдыха, купаний, приключений. Уже через несколько часов люди, входившие в вагон поодиночке, судачили, как старые знакомые, играли в подкидного, рассказывали анекдоты...

В Одессу поезд пришел ночью. Геннадий не пошел в гостиницу, остался на вокзале: здесь можно переночевать бесплатно — нужно экономить, чтобы оставалось не только на билеты, но и на покупки. На обратном пути он будет угощать сестру фруктами, конфетами, шоколадом.

На тяжелой, жесткой скамье не спалось. Да и не уснул бы он сегодня и на мягкой постели со свежим бельем в гостинице. Бродил по залам. читал объявления на украинском языке, они казались смешными, удивляли понятностью.

Очень рано, когда тронулись первые троллейбусы, отправился в город. Спросил какого-то встречного:

— Вы не скажете, как лучше добраться до улицы Маркса?

Заспанный, торопливый мужчина доверчиво посмотрел и ответил певуче, словно с упреком, пожав плечами:

— Я знаю?

Геннадий никогда еще не слышал одесский говор, но по интонации, по выражению лица понял: это означало — не знаю. Впрочем, мужчина знал:

— Карла Маркса? Вот так и говорите. На четвертом номере.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.