Продолжение. Начало в № 12

Было время, когда мы приступали к Белому: а когда у нас будет, наконец, настоящий клуб? Когда молодежное кафе? Стадион?

И столько раз эти вопросы задавались, что и ответ я помню наизусть: «Не все сразу! Вот погодите, немножко разбогатеем... Пустим завод, начнет он давать продукцию, тогда всего понастроим!»

Вроде оно и верно: еще ничего такого не сделали, над заводскими цехами ни одна труба пока не дымит, а стадион им подавай. В футбол играть приехали, что ли?

То ли в российском характере есть такая черта – не требовать благ, которые не выстрадал, а то ли это доля строителя-первопроходца: он, как никто, может быть, другой, жертвует настоящим во имя будущего.

Какое там действительно молодежное кафе, когда на четвертых да на пятых этажах нет холодной воды, а о горячей все пока только мечтают? Какой, в самом деле, Дворец спорта, когда не хватает яслей да детских садов и в молодежном поселке самый необходимый человек – это бабушка?

Но вот уже отошло то время, когда поезда, привозившие на Запсиб стройматериалы да оборудование, возвращались пустыми. Сперва наш кокс пошел по стране и продукты химии, потом чугун, сталь, прокат. О поселке на Антоновской площадке стали говорить: городок строителей и металлургов. И жило в нем без малого уже сто тысяч.

Еще недавно люди мерзли и недосыпали, ведь было же такое, когда не только девчата, но и парни, жившие в общежитиях квартирного типа, по очереди ночевали в крошечных «фотокомнатах» да кладовках. Только там и держалось тогда тепло. И все это считалось в порядке вещей, и никто ничего такого не требовал. А теперь вдруг вспомнили о тепле да об уюте... Стали старше? Или выросли дети и захотелось, чтобы сын побежал в кружок при Дворце пионеров, а дочка пошла в музыкальную школу? А ни того, ни другого на Запсибе в общем-то не было.

Не без гордости у нас говорили, что на Антоновской площадке самая высокая в России рождаемость. Но последствий этого рекорда так и не сумели предусмотреть. Рядом, в городских школах, иногда был тот самый «недокомплект», а наши первачки – неимоверное количество первачков, в каждой школе насчитывалось по восемь, по десять первых классов, – первачки занимались в четыре смены.

И один за другим люди стали покидать стройку. Грустная это штука, когда уезжают те, вместе с кем ты столько лет жил одними и теми же заботами. Когда уезжают твои друзья.

Задним числом не раз и не два я принимался размышлять: почему так получилось? В пятьдесят седьмом, когда начиналась стройка, не только Антоновская площадка – вся страна была победней. Но ведь потом год за годом все тверже она становилась на ноги, жить люди стали лучше и культурнее, вошли, что называется, во вкус и где-то кого-то уже одергивали, чтобы не увлекались излишествами. Почему же мы на Антоновской еще не построили в то время самого необходимого?

Захватила горячая работа? До сих пор продолжали считать, что быт – это не столь важно?

Хотя пришла пора и это пересмотреть, допустим, пока, что новостройка и в самом деле такая штука, которая требует определенного самопожертвования. Допустим, так. Но есть, я теперь страстно в этом убежден, есть в ее жизни такая пора, когда одного энтузиазма становится недостаточно и медлить с благоустройством тылов больше просто нельзя, ибо тот самый новый быт, которого все так хотят на новом месте, может потом уже и не привиться...

В тот день, когда торжественно открывали высокий, с голыми фермами под крышей и потому очень похожий на вагонное депо «Комсомолец», прошел проливной дождь, грязь вокруг была непролазная, и в большой луже недалеко от главного входа запсибовцы истово терли кирзачи и резиновые ботики. Стоявший у двери директор Дома культуры и бессменный руководитель художественной самодеятельности Валентин Осипович Осипов поднимал палец и значительно хмурил короткие и густые брови:

– Семечки из карманов... семечки!

И семечки выбрасывали – как жгли корабли.

Сколько раз потом в зале на 800 мест шел какой-нибудь не такой чтобы очень концерт, а народу было битком, и толпами стояли на улице – милицию приходилось вызывать и дружинников, чтобы безбилетники не пытались сорвать двери. А когда через семь или восемь лет после этого построили, наконец, приличный Дворец металлургов, я пошел на концерт Таллинского мужского хора и уже перед самым началом с неловкостью вдруг обнаружил, что на сцене народу больше, чем в зале... Перехотели?

В тот год, когда народ побежал особенно, сильно, когда чуть ли не впервые за все время существования стройки пришлось брать вербованных, мы, несколько «стариков», пошли стучаться во все двери: Антоновской площадке надо помочь!

Что-то нам обещали, а чего-то ни настройке, ни в городе не могли и пообещать, но мы все равно пытались, кто чем, помочь - стройке. Сам я написал большую статью о проблемах Антоновской площадки – «Новый город на земле». Послал ее сперва в один журнал, потом в другой, но она, как это часто бывает, и тут и, там очень долго лежала, ее то снимали, то снова вроде бы ставили... Я уже махнул на нее рукой. И тоже собрался уезжать.

Были у меня на это особые причины, да только у кого ж они, когда уезжают, иные? В общем, чего там теперь оправдываться, уехал.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.