Нефтяная чума

– Да нет, не там. Вон, на лючине трюма. Птицы какие-то.

Там, куда он показал рукой, смирненько сидела парочка маленьких черных пичужек.

– Скворцы, что ли? – вслух размышлял Андрей. – Или дрозды? Черные.

– В нефти перемазались, – подал голос штурман Гена. Он тоже в рубке, хотя наша с ним вахта кончилась.

– Арсентий Иванович, разрешите, я сбегаю посмотрю? – обратился Андрей к капитану.

Носач, все время не отрывающий глаз от бинокля, кивнул.

– Постойте за меня, – шепнул мне Андрей и уступил место у штурвала.

Из рубки хорошо было видно, как он осторожно подходил к лючине, на которой рядком сидели пичуги. Андрей постоял над ними и спокойно взял их в руки.

– Нет, они чистые! – обрадованно сообщил он, когда поднялся в рубку. – Только какие-то обалделые.

Он раскрыл ладони и показал нам птичек. Они были не больше скворца, совершенно черные, но действительно без единого пятнышка нефти. Уцепившись коготками в ладони Андрея, они вроде бы дремали, безучастные ко всему, затянув глаза серой пленкой.

– Больные или устали до смерти, – предположил штурман Гена.

– Нефтяных паров надышались, – ответил Фомич. Он тоже не ушел вниз.

Фомич, пожалуй, был прав.

Пичужек пошатывало на раскрытых ладонях Андрея, они открывали на миг черные дробинки глаз, покорно-тоскливо, с бесконечной усталостью взглядывали на нас, и снова серая пленка медленно затягивала зрачок.

– Откуда они тут, посреди океана? – допытывался Андрей.

– С Африки, наверное, – предположил штурман Гена.

– Неужто сами долетели? – удивлялся Андрей. – Такие маленькие! Куда они собрались? В Америку?

– В Америку не в Америку, а на Канары – точно. Туристический сезон сейчас в самом разгаре, – сказал штурман Гена.

– Ну, влипли туристы в историю! – покачал головой Андрей. – Если бы не «Катунь», куда бы они сели? В нефть?

– Вон их сколько сидит! – ткнул в окно пальцем Михаил Дерюгин, матрос-прачка, показывая на птичьи тушки, медленно проплывающие мимо нас по бортам вперемешку с погибшей рыбой.